Камрад
|
Гипотеза
Если предположить, что эти факты являются не нелепостями и исключениями, а проявлениями некоей закономерности, то можно выдвинуть две гипотезы: цивилизация звездных войн развивалась крайне неравномерно, или она не прогрессирует, а регрессирует. Я рассматривал только вторую версию, потому как она, по-видимому, объясняет больше фактов. Согласно этой версии после длительного периода прогресса, который завершился достижением «вершины» развития, начинается технологический регресс, причем в нем можно выделить три направления:
1. Технология атрофируется полностью. Такая судьба постигла технологию шпионажа и диверсий. Соответственно, существенно ослабла и защита от таких действий. Как уже упоминалось, герои ни в одном случае не смогли действовать скрытно. Собственно, только одно предприятие такого рода завершилось успехом: заговор Палпатина — грандиозный, но, тем не менее, незамеченный. То, что на протяжении нескольких лет он оставался скрытым, многое говорит об упадке в области контрразведки. Из-за одинакового регресса этих технологий любое нестандартное действие приводит к победе. Этим можно объяснить и успех импровизации Энекена Скайуокера в первом эпизоде. Став императором, Палпатин, по-видимому, сделал выводы из своих действий и создал довольно эффективную контрразведку. А вот о системах охраны он не позаботился, и в результате враги могли спокойно прогуливаться по имперским базам.
2. Вырождение технологии, развитие ее вплоть до неэффективности. Примеры этого направления: «Звезда смерти» и шагатели. Наращиванием мощности и размера механизмов, в конце концов, добились того, что они стали чересчур дорогостоящими, громоздкими и уязвимыми, а значит нерентабельными. В принципе, такое вырождение происходит и в случае прогресса, примером этого могут служить суперлинкоры времен Второй мировой. Однако, в Японии после выявления недостатков линкоров, третий («Синано») перестроили в авианосец, а Империя ничего не извлекла из гибели первой «Звезды смерти» и тут же начала строить новую. Кстати, гибель «Звезды смерти», по-моему, во многом напоминает гибель немецкого линкора «Бисмарк». «Бисмарк», так же как и «Звезда смерти», получил критические повреждения в результате атаки одного небольшого самолета.
3. Самое интересное направление — замена высоких технологий низкими при сохранении высокого технического уровня. Условно это можно назвать кризисом технологии. На подобное явление, только не в технологической эволюции, а в биологической, обратил внимание Станислав Лем в повести «Голлем XIV». Наверное, он сам лучше и понятнее объяснит суть этого процесса:
«Я заявил: созидаемое менее совершенно, чем созидатель. Сказано достаточно афористически. Изложим это точнее и суше: В ЭВОЛЮЦИИ ДЕЙСТВУЕТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ГРАДИЕНТ КОНСТРУКТИВНОГО СОВЕРШЕНСТВА ОРГАНИЗМОВ. <...>
Вы спутали две совершенно разные вещи, сочтя нераздельными степень сложности созидаемого и степень его совершенства. По-вашему, водоросль проще, а значит, примитивнее, а значит, ниже орла. Но водоросль вводит фотоны света прямо в молекулы своего тела, преобразуя ливень космической энергии непосредственно в жизнь, и потому она будет существовать, пока существует Солнце; она питается звездой, а орел — чем? Мышами; он — их паразит; а мыши — корнями растений, сухопутных собратьев океанических водорослей. <…>
Не верите? А ведь если бы в Эволюции совершался прогресс жизни, а не кода, орел был бы уже фотолетом, а не планером, механически трепыхающим крыльями, и живое не ползало бы, не шагало, не пожирало живого, но обрело бы независимость еще большую, нежели водоросли, и вышло бы за пределы планеты; однако вы из глубин своего невежества усмотрели прогресс именно в утрате прасовершенства на пути в высь — в высь усложнения, а не прогресса! Вы ведь и сами способны соперничать с Эволюцией, правда, лишь в области ее поздних творений, строя визуальные, термические, акустические рецепторы, подражая органам передвижения, легким, сердцу, почкам, — но как далеки вы от овладения фотосинтезом или еще более трудной техникой творящего языка! Вы просто копируете глупости, произносимые на этом языке, неужели вам это неясно?
Творящий язык — конструктор, недосягаемый в своих потенциях, мотор Эволюции, приводимый в движение ошибками, — стал и ее западней.
Почему в самом начале она отыскала слова, молекулярно гениальные, с лаконичным мастерством преобразила свет в плоть, а после погрязла в навязчивом бормотанье все более длинных, все более запутанных хромосомных фраз, растрачивая былое искусство? Почему от вершинных свершений — организмов, которые жизненную силу и знания черпали из звезды и в которых каждый атом был на счету, а каждый процесс гармонизирован на квантовом уровне, она опустилась до решений неряшливых, каких попало — до простых механизмов, всех этих рычагов, блоков, горизонтальных и наклонных плоскостей, гимнастических снарядов, то есть суставов, костяков и прочего? Почему конструктивным принципом позвоночного оказался _механически_ жесткий стержень, а не сопряжение силовых полей, почему из атомной физики она скатилась в технологию вашего средневековья? Почему она вложила столько труда в строительство мехов, насосов, педалей, перистальтических транспортеров, то есть легких, сердца, кишок, детородных выдавливателей, пищемешалок, а квантовый обмен низвела до чисто служебной роли, предпочтя ему скверную гидродинамику кровообращения? Почему, по-прежнему гениальная на молекулярном уровне, при переходе к большим масштабам она непременно портачила, пока не погрязла в организмах, которые, при всем богатстве своей регулятивной динамики, гибнут от закупорки одной-единственной артериальной трубки и на протяжении отдельной жизни — ничтожной по сравнению со временем существования жизнестроительного искусства — выбиваются из колеи равновесия, именуемого здоровьем, и увязают в трясине десятков тысяч недугов, которых не знают водоросли? <…> Я честно пытался подыскать оправдание вашей слепоте, но неужто вы и вправду не видите, насколько созидающее совершеннее созидаемого и на что растрачивается вся его мощь? Это все равно что с помощью гениальных технических средств, при поддержке молниеносных компьютеров возводить строения, которые сразу же после уборки лесов начинают рушиться, — сущие развалюхи! Все равно, что изготовлять тамтамы из интегральных схем, дубины — из биллионов микроэлементов, плести канаты из квантоводов …»
... или из структур высокой энергии делать меч. Все то, что написал Лем для природы, верно и для цивилизации Звездных войн, где гениальные технические решения используются для производства мечей и арбалетов. В этом отношении цивилизация, так же как и природа, «из атомной физики скатилась в технологию средневековья». Кризис технологии проявляется в самых разных областях. Высокая технология нейрохирургии заменяется низкой технологией протезирования, протез технически стоит вне всякой критики, но это все равно протез! Космические корабли по конструкции уподобляются морским. Обзор битвы с экранов и обзор непосредственно через стекло не должны в чем-нибудь отличаться, и нет никакого резона размещать командный центр на поверхности корабля, чтобы «все видеть своими глазами». И, тем не менее, применение находит такая неразумная планировка корабля. Подточенная кризисом техника не выдерживает столкновения с более высокими технологиями, даже если для их создания используются деревья и камни. Во втором эпизоде армия роботов заменяется армией клонов: вместо полного отказа от человекоподобия солдат, возвращение к человеческому телу со всеми его недостатками. При этом солдаты появляются на свет не естественным путем, а в результате реализации сложной, и, без сомнения, высокой технологии клонирования − и на что ее пустили!
|
