(пропатченный рассказ, с официальными модификациями, русская версия)

Глава 1. Сто восемнадцать монет

Я видел героический сон, полный доблестных подвигов и незапятнанной славы,
а проснулся, вдыхая темно-зеленый безвкусный запах дерева. Проснулся я
в возрасте двадцати семи лет, ощущением всяческой головной боли и без гроша
в кармане. Пополз на выход. Кривой сизый незнакомец, стоявший рядом, сказал мне:
- Стой, куда ты? Ну ты и соня. Тебя даже вчерашний шторм не разбудил.
- Я сам себе шторм, - сказал я, c трудом встал и добавил: - Дружище,
у тебя с глазом какая-то проблема.
- Говорят, мы уже приплыли в Морроувинд, - не обращая внимания на мое замечание
и растягивая букву «у» как подыхающий волк, сказал незнакомец. - Нас выпустят,
это точно. Мое имя Джиб. Как тебя зовут?
- Плевать мне, какое у тебя имя, Джиб, - сказал я, осознал себя верующим и
мысленно помолился богам, вернее - одному, девушке по имени Бетти.
«Чтоб тебя», - подумал я, в частности.
- Как тебя зовут, - твердил Джиб.
- Не знаю, - сказал я вызывающе. – Джеймс Бонд. Где тут какой-нибудь кабак?
- Тихо, - просвистел кривой, - стражник идет.
Подошел бородатый парень в доспехе и сказал:
- Мы прибыли туда, где вас выпустят. Следуйте за мной.
- Окей, - сказал я и потрепал Джиба по впалым щекам. – Би карефул.
Конечно, я оказался в трюме корабля, и там, куда мы прибыли, если прибыли верно,
меня точно выпустят, если выпустят, не обращая внимания на отвратно перекошенную
физиономию.
Девчонка на выходе промолвила мне пару слов хорошо отрепетированным голосом.
- Чем раньше ты уйдешь, - сказала она, - тем скорее мы отправимся.
- Ладно, - сказал я и шагнул на лестницу.
На люке было написано «Люк в Сейда Нин». Неплохо было бы, подумал я, если это
действительно оказался Сейда Нин, а не какое-нибудь, например, медицинское учреждение
номер двадцать семь, что по улице Пушкина.
- Давай, выходи на палубу и постарайся вести себя прилично, - сказал бородатый.
- Ладно, - сказал я и нырнул в яркий солнечный день.
Парень на палубе, сильно смахивающий на выглаженного молодого негра с колючками
на голове вместо волос, сказал:
- Вот нужное место. Направляйтесь в док, и вам покажут, как пройти в канцелярию.
А я застыл, ослепленный солнцем и блеском водной глади, очарованный шумом ветра и
волн и колоссальным жуком невдалеке, с длинными вертикальными ногами. Потом я узнал,
что это страйдер – местный вид общественного транспорта. Дешево, полезно, но долго.
Через месяцок я забыл про эти страйдеры. И жуки напоминали о себе лишь редким
далеким уханьем.
- Шевели костями, - сказал негр.
Я подарил ему презрительный взгляд и сошел с корабля. В док, как и было сказано.
Там меня ждал следующий тип: без бороды, но тоже в доспехе, даже в шлеме. Позже я
неоднократно встречался с его братьями-близнацами, в шлеме или без, и все они
безуспешно требовали с меня какие-то деньги.
- Наконец-то вы прибыли, - сказал тип, размахивая кипой бумаг, - но в наших записях
не указано, откуда.
«Та-ак, - подумал я, - меня тут ждали. Надеюсь, я вчера не особо накосячил».
- Сами мы не местные, - сказал я, и наугад вытащил листочек.
- Замечательно! - обрадовался стражник. - Без сомнения, здесь для вас самое место.
Следуйте за мной в канцелярию, чтобы закончить формальности с вашим освобождением.
«Освобождением? – спросил меня внутренний голос, по имени Эл. – Ты где был, милый?»
«Шатап, - сказал я. - Потом потрещим».
Около двери в приземистый домишко стражник сказал мне:
- Вперед.
- В курсе, - сказал я и открыл дверь.
В тихом плохо освещенном кабинете седой человек, канцелярский советник
Сокуциус Эргалла поприветствовал меня вибрирующим старческим голосом:
- Ах да, мы ожидали вас. Вам нужно зарегистрироваться прежде, чем вас официально
освободят. Выбирайте сами, что указать в бумагах.
«Освободят? – вновь спросил Эл. – Не кажется ли тебе, что такой милый индивидуальный
подход к твоей неблаговидной личности, может означать лишь одно – тебя где-то
персонально и умело кидают. И кинут, если не пошевелишь мозгой».
«Шатап, - сказал я. – Не мути воду, Эля».
Я ответил на десять глупых вопросов Сокуциуса, выбрал какое-то созвездие, покивал
в знак согласия и расписался – поставил неровный крестик. Эргалла сообщил мне:
- Теперь, когда вы выйдите отсюда, покажите ваши бумаги капитану, чтобы получить
пособие.
- Договорились, батя, - сказал я. – Где у вас тут какой-нибудь кабак?
Эргалла печально посмотрел на меня, смахнул с рукава невидимую пылинку и произнес:
- Возьмите ваши бумаги со стола и идите к капитану Гравиусу.
- Ладно, - согласился я, сгреб документ и двинул на выход.
В следующих комнатах я с удивлением обнаружил кучу бесхозной серебряной посуды и
затолкал ее в левый карман, а также спер бутылку флина (какое-то странное пойло,
судя по вопросам на этикетке в графе «полезные свойства»), книжку и ножик.
Помахал ножиком. Получается. Сунул его в карман и увидел отмычку. Потыкал отмычкой
в воздух. Тоже неплохо. Краем глаза заметил сундочок и в эффектном реверансе сунул
отмычку в замок. Отмычка хрустнула, сундочек открылся. Так я стал богаче
на тридцать одну монету или в чем там они меряют богатство.
Выйдя в очередную дверь и оказавшись в огороженном дворике, я наткнулся на бочку,
в которой, кроме пустого кувшина и ложки, валялось гравированное кольцо исцеления.
«Идиоты, - подумал я. – Надо же догадаться кувшины и ложки хранить в бочках».
А на кольчишке было написано: «от одного до пяти, на себя». Я его запрятал тоже
в левый карман, в правом дырка с кулак.
Селлус Гравиус, капитан, без бороды, без шлема, но в позолоченном доспехе,
потребовал у меня документы, и дверь в город не открывалась до тех пор, пока я
не согласился их отдать. Волшебство, надо сказать, было налицо. Взамен Гравиус всучил
мне две бумажки для некоего Косадеса, что из Балморы, и восемьдесят семь монет
или в чем там они меряют богатство.
- В чем вы меряете богатство? – спросил я у него.
- Проходите, - ответил он.
Его негостеприимный ответ покоробил мое очнувшееся самолюбие.
- Что ж, мой капитан, прощайте, - произнес я. - А будут проблемы, обращайтесь.
- Будут, - сказал он.
В удивлении, сходном с хорошим пинком, я вышел в люди.
А люди ходили по маленькому городку, какими-то скучными маршрутами, рассматривая друг
друга и окрестности, а иногда подолгу стояли и пялились кто куда: кто в простор океана,
кто на ближайшие мирные горы, а кто просто в стенку.
Сейда Нин, черт бы его побрал.
«Хорошо хоть так, - сказал изнутри Эл. – А не какое-нибудь медицинское…»
«Я тебя умоляю, заткнись», - поморщившись, произнес я, засунул руки в карманы и
вдруг осознал мир.
Я осознал, что могу двинуть на север, если припрет, а могу и на запад, если наоборот.
Я осознал свою сущность, набитые серебром карманы, сто восемнадцать монет или в чем там
они меряют богатство, и свой глупый вид.
Я повернулся к океану, но корабля, на котором я приплыл, уже не было. Действительно,
отправились они скорее, чем я ожидал, настолько скоро, что даже успели исчезнуть за
горизонт. И я больше никогда не видел Джиба, сизого парня, у которого проблема с правым
глазом. И он меня тоже.
Как только я осознал мир, со мной связался бог, девушка по имени Бетти.
- Чувствуешь свободу? – спросила она.
- Нет, - сказал я.
- А что ты чувствуешь?
- Дырку в кармане.
- А-а, - произнесла она и отключилась.
«Видишь, - сказал изнутри Эл. – Потрясена».
«Переживет», - сказал я.
А люди ходили и ходили, и вот до меня добрался ушастый парень с вытянутым как рупор
лицом.
- Мое кольцо! – закричал он мне в грудь. – Они сперли мое кольцо!
- Остынь, любезный, - сказал я, и стиснул надежно спрятанное кольцо в потной ладони.
– Где тут какой-нибудь кабак?
Он ответил с грустью, уже тише:
- Нет у нас кабака.
- Нет кабака - нет кольца, - сообщил я и, проникшись коварными мыслями, задумался.
Фаргот, был первым, кто зародился в подлом и жестоком разуме будущего Неревара как
окончательная жертва в бесконечной череде потенциальных трупов. Я убил Фаргота через
полтора месяца своего кровавого пути, подкравшись ночью, предварительно пробормотав
с пяток любимых заклинаний. В отчаянии вскинув руки, как оступившийся неуклюжий человечек,
он выронил факел и рухнул лицом в зеленый песок. Его свисающее с берега тело, так никто
никогда и не убрал.
«Критический удар», - молвил Эл.
В минуты смерти Фаргота, когда я, удовлетворенный содеянным, невидимый и быстрый как
сумма скорости сотни клифов, сверкающий внутри себя и гордый за свою доблесть, устремлялся
ввысь, со мной связалась Бетти.
- Не по-божески как-то получилось, - сказала она. - Со спины.
- Плевать, - ответил я, загребая в кулак звезды. - Никчемному человечку - никчемная смерть.
Когда-нибудь доберусь и до тебя. А пока – исчезни, милая, не мешай моей свободе.

Прикольно. А продолжение есть?
Тока кажется мне что из этого ничего не выйдет... нечто подобнок создавалось по фоллауту, так и не создалось.
http://trashonline.narod.ru/games/f.../writes/sol.htm

Alexander Fluke

Alexander Fluke Угу - угу, прикольно...

Продолжение? Не знаю.

glass
Эге! Давненько ты не постил сюда. Так же как и я, наверное

Прикольно. Только немного субъективно. В Морровинде ведь куча разных вариантов, также как и вариантов твоего героя.

Более того - абсолютно субъективно. Зачем писать о том, что знают все?
Вариант только один - последнее прохождение. Понятен смысл названия?

Alexander Fluke Продолжение будет?

Глава 2. Беспощадный круг феноменального цвета

Таверна «Крыса в котелке», что в Альд’руне, являлось заведением посещаемым, убогим и симметричным
по вертикали. Хозяйка кабака Лириэль Стойн, милая дама с рыжими челками, посетителей встречала
из дальнего угла, никогда не вылезая из-за стойки. И удивительное дело, торговала она не напитками,
а отмычкой. Такая у нее была способность.
- Пожалуйста, поделитесь со мной своими мыслями, - говорила она всем подряд и ловила тишину в ответ,
неоднократно и бесполезно.
Но каждый из присутствующих, приняв на грудь, по меньшей мере, литр или в чем тут они меряют жидкость,
принесенного с собой дешевого пойла (шейн за десятку), каждый делился мыслями с другими посетителями.
Вот и сейчас, в таверне, разойдясь по центру заставленного табуретами зальчика, стояли три человека,
перешептываясь, свежесплетничая. Вернее, два человека и одна кошка. Два мужика и одна баба, в частности.
Два данмера и хаджит, если уж быть точным. В их беседе то и дело проскальзывали мудрые слова, и тогда
они незаметно кивали друг другу, поглядывая по сторонам, сплоченные жизненным опытом. То есть,
наглотавшись красного песка.
- Я слышал, - издалека начал хаджит, по имени Дро’Тазарр, - что в шестнадцатый день месяца урожая корабль
приплыл с материка, и помутнела вода в океане, и расплодились клифы, и пророс бесчисленными бородавками
банглер бэйна Горький берег, и…
- Да, да, - перебил его грубо данмер с бородкой и заостренными скулами, местный интеллектуал, по имени
Тадар Эртис. – Этот очередной искатель даэдрических наплечников. Сколько им не говоришь, не умножать
сущности сверх необходимого, но бестолку. Лезут в горы, шарахаются по гробницам, вращают глазами,
эксплореры, н’вах.
- Быстрее, у меня мало времени, - сказал глубоким голосом второй данмер, седая старушка с болезненным
лицом, по имени Нарайл Садоро. В далеком и небезоблачном детстве некая психологическая травма справила
ей недобрую службу, и говорила она часто невпопад, не в тему, да и просто так, губами.
- Куда ты спешишь, Нари? - удивился Эртис. – Скоро начнется буря.
Он помолчал и добавил:
- И ураган, н’вах.
- Я слышал, - вновь молвил Дро’Тазарр, - что вышел из корабля удивительный человек, и ласково обращался
со всеми, и был учтив как не традиционно ориентированный партнер, и стремился он к знанию, и…
- Да, да, - сказал нетерпеливый Эртис. – Знавал я одного такого знающего. Из предыдущих был. Красавец,
чего уж там. Все, говорит, знаю, все. Все знаю, говорит, и кивает своей собственной головой в знак согласия,
подтверждая сказанное им самим. Так-то. Знающий был. Слова говорил непонятные, умные, вот, я записал. (Он
вытащил блокнот и прочел несколько слов.) Как вам, а? Умник, н’вах. А что в итоге? В итоге он оказался
никем. Выкупил за бесценок у Дандеры Селаро полный доспех Домины и полез в горы, шарахаться по гробницам.
Весь такой сиреневый, сияющий, стремительный, с посохом. И знаете, что?
- Говори, - сказала Нарайл.
Хаджит промолчал, погруженный то ли в думы свои, то ли от недостатка сахара.
- А вот что, друзья, - произнес Эртис загадочным тоном. – Вот что. Вы готовы?
Друзья по местному обычаю сосредоточенно смотрели в разные стороны, и казалось, они вроде бы и не вместе.
Эртис заглянул в лицо Нарайл, затем в морду Тазарра, и сказал:
- Его никто не искал.
И заулыбался, довольный своей шуткой.
- Чужеземец, - сказала Нарайл Садоро, бессмысленно таращась ему в переносицу.
- Аутлэндер, - не преминул возможностью ввернуть словечко Эртис.
- Я слышал, - промолвил Дро’Тазарр, - что явился он в Балмору, и многое узнал там, и вступил в Гильдии,
и проделал многое во всеоружии своего знания, и…
- Дрорик, - сказал Эртис и нежно подергал его за хвост, - ну что ты зарядил свое «и». Выйди из своего
псевдоассоциативного транса и выпей с нами за мое здоровье.
- Удивительна жизнь в наши времена, - не торопясь, ответил тот и замяукал в угол: - Лири, милможен, принам,
буддо, покру, незамутшейн.
- Из отмычки? – раздалось в ответ.
- У меня есть, - сказал Эртис.
Они выпили.
Нарайл Садоро, вытерев губы донельзя знакомым движением, как бы прикрывая рот от зевка, начала принюхиваться.
- Ш-ш-ш, - сказала она.
- Н’вах, - сказал Эртис, пряча флакончик. – Только не шипи.
- Я слышал, - снова затянул Дро’Тазарр, - что бывал он не раз в Альд’руне, и подолгу терзал торговцев
всяческих, и не покупал ничего лицеприятного, и продавал много, и однажды заявился он в район поместий,
и тяжело приставал к наместнику дома Редоран, и к Аробару…
- Да-а, - не вытерпел снова Эртис. – Многих их было, но этот какой-то… какой-то другой, судя по слухам.
Есть, знаете ли, в нем какая-то непреходящесть. Понимаете, о чем я? Что-то мыслестранное, странномифическое,
мифонеадекватное, неадекватномыслимое. Улавливаете суть?
- Говори, - сказала Нарайл.
- Есть, говорю, в нем какая-то непреходящесть. Есть, это точно.
- Я слышал, - сказал Дро’Тазарр, - что в поручении он найти аргонианина, по имени Жабий Язык, что из
«Крысы в котелке», что в Альд’руне, и что будет он здесь, и здесь он…
- Что? – вопросил Эртис, подергивая бородку. – Что ты сказал?
И тут кое-что произошло.
- Мутсера, - произнес хаджит и закрыл глаза.
- О Вивек, - пошатнувшись, произнес Эртис. – Неотменимая модальность неотменимой зримости. И ныне и присно
и вовеки веков.
Он попытался спрятаться внутри себя, испугался, и ничего не вышло.
А все потому, что вдруг из воздуха между ними появился я, бессмертоносный.
Я спустился и появился в центре их общества внезапно, заложив два пальца в пройму между пуговицами изящной
рубашки, в белых изящных штанах и изящных же туфлях. Прищурив карие глаза, плотно сжав губы, я появился
внезапно, внезапным появлением своим всколыхнув зеленоватый, заискрившийся от магии, пропитанный
винными парами, воздух.
«Крутой закл, - прошептал Эл уважительно. – Только маны жрет как новая волга девяносто пятый…»
«Хэй, - сказал я внутрь, - чего ты шепчешь, тебя никто не слышит».
«Это мое личное интимное дело, как говорить», - обиделся он и надолго затих.
Компания молчала в тишине, и слышно было как.
- Та-ак, - сказал я, - ребятки. Милый тут у вас кабак. Но вы мне не нравитесь.
Никто не нарушил мое удовольствие от появления разливающихся признаков удовольствия. Я обратился к хаджиту,
забывая его имя и вспоминая его по дрожащей табличке над головой:
- Тарзан, черт тебя побери, повтори-ка насчет тяжело приставал.
Молчание ответом было мне.
Я повернулся к Эртису и, потрепав его за рукав, очень симпатично, как показалось мне, произнес:
- Эртис, дружище, не отворачивай профиль. Давай-ка сюда этот долбаный блокнот.
Молчание ответом было мне.
- Имеешь право, - сказал я.
Пожал плечами, потом выпил пузырек исключительного восстановления магии, что в бесконечных количествах
своих водится у Налькирии Вай Хэвен, что из Балморы, и спросил у Нарайл Садоро:
- Как ты догадалась, старая, что здесь я, богоравный?
- По фиолетовым кругам под ногами, - ответила она.
- Да, черт возьми, ты права. Постоянно портят мне одномоментные скриншоты. Что ж, ты будешь жить, девяносто
девять процентов даю. А это, поверь мне, не мало.
Люблю я, когда мне верят.
Дро’Тазарр попытался незаметно ускользнуть, но Эл предупредил меня, и я, быстрый в движениях своих,
поймал хаджита за вялый хвост его.
- Куда пшел, - процедил я сквозь зубы. – У меня кое-какие проблемы. Стражники меня не любят, понимаешь?
А я не люблю, когда меня не любят. Отвечать, быстро. Где тут этот как его, агро… орга… черт подери, аргониан?
- Я слышал, - произнес Дро’Тазарр смирно, не открывая глаза, - что он в таверне «Крыса в котелке»,
что в Альд’руне, и в вычурной рубашке, и на два этажа ниже, и направо, если спуститься, и без ошибки…
- Воистину, - сказал я, отпуская, - великий подвиг совершит тот, кто заткнет ему пасть.
Через пять минут или в чем они тут меряют время, закончив свои не скажу какие дела с Жабьим Языком,
я произвел ужасающий акт злодеяния, достойный памяти всех вместе взятых гениальных злодеев прошлого,
включая Жан-Батиста Гренуя. А потом я взлетел над Лириэль Стойн и добавил:
- И я это сделал.
И шваркнул ей в район головы своим любимым полумесяцем, отобранным в честном бою у лорда Дрегаса в
обливионных местах. Это оружие я использовал только в особых случаях: когда брился или отправлял в вечность
женщин расы, приписанной мне неким Сокуциусом Эргаллой, канцелярским советником, редкостным ублюдком,
кидалой, будущим мертвецом.
Я шваркнул ей промеж глаз и не промахнулся и остался доволен и опустился вниз.
Я, начинающий бог.
- Злое дело свершил ты ныне, - произнесла она и, сверкнув пятками, испустила дух.
Но попирал я законы божии, и чистота святости мне была ненавистна.
Мой бессменый сотоварищ в кровавом пути моем, вездесущий Эл, молчал все время, пока я обрызгивал
бесцветно-прозрачной кровью стены таверны «Крыса в котелке», что в Альд’руне. Молчал, когда умирали
Альдинг, торговец, Эсторил, заклинательница, Дулар гро-Бузга, бард, Йак гро-Скандар, из Гильдии,
Ти-Лан, меткий стрелок, и Галтис Гуврон, владелец тяжелых статуэток местного культа зла. Не сказал ни
слова, когда бесславно погибли Дро’Тазарр, Тадар Эртис (не успев записать новые слова) и Нарайл Садоро.
Скрипнул зубами, когда сверкнула пятками Лириэль Стойн.
И лишь два раза промолвил он слово.
«Языка не трожь», - произнес он тихо первый раз, когда я обратил адский взор свой на застывшего аргонианина,
онемевшего от онемения, забившегося в угол, пробивавшего в стенке головой своей ящерной путь к спасению.
«У него квесты», - сказал он второй раз, когда я зажал между столов ювелирного человечка. Позже, когда я
узнал, что он приходится родственником Фаргота по материнской линии, мне ничего не оставалось, как
в ближайшем будущем выщелкнуть из них жизни в одну и ту же распрекрасную двулунную ночь.
И вот, одухотворенный делами своими, я вышел в краснопепельные сумерки округловыпуклых очертаний города,
прихватив с собой блокнот Эртиса. Там были свежие и знакомые слова. Эртис писал: «Он сказал онлайн, камрад
и хелпми, и я проникся мудростью сказанного им самим».
А ко мне спешили уже стражники, поблескивая темным золотом и обнаженным оружием.
- Истину сказал ты, Эля, - произнес я вслух и нырнул обратно в таверну.
Как неожиданный вскрик клифа, я вспомнил, что мой бог, девушка по имени Бетти, связывалась со мной
последний раз во второй день месяца огня, дней десять назад.
- Грехи твои, - сказала она тогда, - тебе не отмыть, ибо видны они как настоящая кровь на настоящем снегу.
- Милая моя, - сказал я тогда ей мягко, - где ж тут снег?
- В производстве, - чуть помявшись, ответила она.

Изменено: Alexander Fluke, 06-08-2003 в 19:37

.......................................... ..........................................

Alexander Fluke
Ну давай уже продолжение скорей шоли....

К вечеру... я хоть и маньяк безумный, но тоже иногда работаю.

Глава 3. Безинструктивная сущность явлений

- Что это? – спросил я у старушки, показывая выщербленный зеленоватый кругляшок.
- Это золото, Джеймс, - ответила она.
Я только что прибыл в город, успел походить по ручью, даже поплавать в одном глубоком месте, успел
попрыгать на пустынной площади (нравится мне этот звук, после которого я начинаю лучше прыгать;
интересное явление, право) и, наконец, запрыгнул в первую попавшуюся на глаза дверь.
«Драласа Нитрион, ростовщица», гласила на двери надпись.
Ростовщица, именно так.
Она была первой, с кем я решился заговорить. Все остальные, проходя мимо, говорили мне такие ужасные вещи,
что я пыхтел, потел и сжимал губы. А Драласа промолчала.
Пять ей за это баллов.
И вот, когда я задал ей свой зеленый вопрос, то несколько опешил. Я только что прибыл в город, и меня
уже знали.
- Блин, - сказал я, - откуда ты знаешь, как меня зовут?
- У тебя имя над головой болтается, - ответила она спокойно.
«Эл?» - спросил я.
«Может быть, - ответил он. – Не уверен. Может, только местные его видят?»
«А-а».
В домике Драласы Нитрион играла тихая спокойная музыка, навевающая способность запомнить ее наизусть.
- Окей, Драласа Нитрион, - сказал я старушке, - значит, вот эти заплесневелые штуки вы называете золотом?
- Золото, джейпи, монеты, дрейки, - сказала она. – Как хочешь, так и называй.
- Рубли, - сказал я. – Мне так привычней, я не местный.
- Как хочешь.
- Что еще ты знаешь?
- Около пятидесяти процентов населения – данмеры.
- Хитро придумано, - сказал я. - Что еще?
- Победитель Легиона, Ларриус Варро, что из Форта Лунной Бабочки, поклялся изжить коррупцию. Но ему ничего
не добиться, действуя по закону. Ему нужен кто-то, кто бы обошел эту порочную систему.
- На что ты намекаешь?
Она промолчала.
- Ладно. Что еще? – спросил я вновь, поигрывая дыркой в правом кармане.
- Сельвия Сарелот управляет портом страйдера в юго-западной части города. Она может доставить тебя
в Сейда Нин, например.
- Да знаю я. Только что оттуда… Стоп. Сельвия Сарелот? Она? Там же мужик стоит! Мужик, понимаешь, с серым
остроскулым лицом в татуировках!
- Может, и мужик, - сказала Драласа, - а может, и нет.
- Парадоксальное суждение, - сказал я. – Но черт с ним. Секреты какие-нибудь знаешь?
- Знаю. Ларриус Варро, что из Форта Лунной Бабочки, ищет тебя. Говорят, он хочет поговорить с с тобой.
О чем, не знаю.
- Это секрет? - сказал я, поморщившись. – Это не секрет, а плакат на центральной площади вашей деревни.
Ладно, зайду на днях к этому твоему Варре. Да, кстати. Косадеса знаешь?
Она повертела головой.
- Я знаю Баколу Клосиуса, что из Южной Стены, трактира к востоку от реки Одай.
- На кой черт мне Бакола? – спросил я. – И, кстати, этот Одай у вас что, рекой называется?
Оба вопроса Драласа Нитрион проигнорировала с таким видом, будто у нее кончился запас слов.
Может, так оно и было.
- Будешь чего-нибудь покупать? – спросил я, нащупавая в левом кармане с полсотни стрел, с десяток мечей,
полный железный доспех и несколько бутылок разнообразного зелья.
- Все, кроме сахара и скумы.
- Бли-ин, - удивленно произнес я. – А кто берет?
Она промолчала.
«Тэйк каре, - сказал Эл. - Это драгвещество».
«Что?»
«Наркотики, в смысле».
«А-а».
Я выложил на стол весь сахар и несколько бутылок скумы. Она молча взирала на мои действия, в равнодушии
своем сравнившись лишь с мертвыми крабами, в бесчисленном количестве оставленных мною на побережье ручья,
вдоль которого я дошел до города, с тремя переходами сквозь вечность и, с помощью принципа обратной связи
меняя временно-пространственный континуум.
- Ладно, - сказал я Драласе, - Драласа. Вот тут у меня есть флин. Сколько?
- Двадцать семь, - ответила она.
- Чего? – возмутился я. – Тут же написано – сто. Ты, блин, чего? Двадцать семь рублей заместо сотни,
надо же! Твоя любимая цифра, что ли, или столько дней тебе осталось жить?
Так будущим Нереваром были сказаны первые пророческие слова.
- Отвечай, - закричал я под мирную музыку богов. – Ты чего?
Она молчала.
- Ладно, - сказал я. – Восемьдесят, и ни рублем меньше.
Постоял в тишине.
- Семьдесят. Шестьдесят девять. Шестьдесят восемь. Шестьдесят семь. Шестьдесят шесть.
Она нахмурилась.
- Полтинник, - сказал я. – Уговорила, чертяка языкастая. Полцены, это нормально. Правда?
Драласа Нитрион, ростовщица, переменила позу и воткнула руку в бедро.
- Вы не тот тип, с которым мне нравится иметь дело, - произнесла она.
- Что? – спросил я. – Чего?
«Ее надо убедить, - сказал Эл задумчиво. – Ее. Надо. Убедить».
«И как же? Я по специальности инженер-системотехник, а не психолог».
«Да? Зачем же ты тогда прочел «Как заиметь друзей» Карнеги? Замотивируй ее. Попробуй сказать комплимент».
«Не трынди, - сказал я. – Как поиметь друзей, а не заиметь. Это пародия была».
«Стыдно, - густым голосом сказал Эл. – Стыдно, мой мальчик».
«Шатап».
Я нахмурил брови, блуждая в разношерстных мыслях, вспоминая подруг по институту.
- Драласа, - произнес я наконец, мягковибрируя голосовыми связками, - сегодня вы выглядите как
первоапрельский цветок, и морщины вашего лица цвета засохшей сосновой коры больше похожи на
морщины цвета засохшей сосновой коры, чем на борозды алчной старости, сложившиеся в результате
кропотливого пересчитывания мелочей вашего мнимого богатства.
«Не прокатит», - сообщил Эл.
Не прокатило.
- Отвали. Немедленно, - сказала Драласа.
«Ну, - сказал Эл. – Я не знаю. Попробуй угрозу. Может…»
«Ладно», - процедил я сквозь зубы.
- Драласа, - сказал я мрачно, грозновибрируя голосовыми связками, - сегодня твой последний шанс дать мне то,
что я хочу. Иначе… иначе я… иначе я буду жаловаться.
«Ты чего залепетал, - сказал Эл, - как великовозрастный кретин?»
«Шатап, - сказал я, - Эля, не вникай в технологию, сам разберусь».
А вслух произнес, с нажимом:
- Ты, застаревшее дерево, полупровалившаяся в пол гнида, как ты смеешь говорить такое мне, номеру один
среди чужеземцев, великовозрастному… э-э, великому Джеймсу, наверное посланному наверное королем.
- Не смеши мои тапочки, - ответила Драласа, и я покраснел как коробка с патронами из медали за отвагу.
- С меня хватит, - сказал я.
- Исчезни, - сказала Драласа и щелкнула языком, показывая губами букву «о».
- О-окей, - произнес я, судорожно сжимая скользкие пальцы, - я исчезну. Но я вернусь, и когда я вернусь,
а я вернусь, и, вернувшись, покажу тебе один незамысловатый фокус.
«Пошли отсюда, демагог, - сказал Эл и добавил. – Фром дыс булшит».
«Подожди», - попросил я и повернулся в сторону, в охватившем меня приступе негодования осмотреть жилище
Драласы и что-нибудь спереть, как минимум, барабанчик и флейту.
«Надо было дать ей денег и все. Дай ей десятку, Джеймси, или сотню, на крайняк».
«Обойдется», - ответил я и заприметил в дальнем углу несколько вроде бы холщовых мешков.
Но там оказались какие-то дешевые растения. Дешевые - это по-ангельски сказано. Если бы я предложил их
на продажу Драласе, она бы еще и денег с меня за это взяла.
А в графе «полезные свойства» у этих растений опять стояли вопросы.
«Пошли отсюда, сыщик чертов».
«Ладно».
- Прощай, Драласа Нитрион, ростовщица, - сказал я на выходе. – А будут проблемы, зови.
И добавил, вспоминая нетленные слова великого капитана:
- А они будут.
На пустынной площади я пересчитал свое богатство, и сказал вслух:
- Эл, дружище, вызывай Бетти.
- Момент, - отозвался он изнутри.
Пока я ожидал коннекта, из-за переулка между одинаковых домиков появилась высокая стройная красивая женщина
в золотистых волосах и меховом темно-коричневом доспехе, уверенно дошла до меня и промолвила:
- Любишь риск, да?
Я промолчал. Кто знает, чего ждать от неизвестности?
- Давай же, скажи что-нибудь. Или проваливай.
Гостеприимство в данном государстве явно не в моде.
- Что-нибудь, - сказал я и свалил, проваливая, по ручью за город.
«Он лайн», - сказал Эл, когда я взобрался на пригорок, сильно уставши.
Мой бог, девушка по имени Бетти, вышла на связь.
- Да? – спросила она, по-видимому, зевая.
- Слушай, милая, - произнес я с расстановкой. – Есть три вопроса. Первый. Почему эта чертова карга, Драласа
Нитрион, ростовщица, а не ростовщик? Второй. Какого черта мужик на страйдере является бабой? Третий. На кой
черт мне Бакола?
Она надолго задумалась, а когда я услышал ее голос, я услышал ее идиотские слова:
- Не знаю. Не знаю. Не знаю.

Классно у тебя получается! Мне нравится!
А продолжать будешь?

Зависит от настроения и поддержки .
Настроение зависит от женщины, а поддержка - от камрадов.

Глава 4. Коэффициент разрешимости проблем

Я разбросал по небосводу звезды в новом, мною установленном порядке, и опустился на землю, возжелавши на некоторое
время отойти от божественных дел. Я решил навестить старого друга.
- Что это было? – спросил у кого-то Селлус Гравиус, когда я проник сквозь дверь.
- Икскьюз за вторжение, начальник, - ответил я на всякий случай, оглядываясь. – Проходил мимо, дай, думаю, зайду.
Старый знакомый, как-никак, приличный человек, денег когда-то дал. Ты так и не вылез из этой дыры? Жаль, откровенно
жаль. Ты умный мужик. С такими мозгами как у тебя место твое всяко должно быть у герцога в Эбонхерте. Кстати, знаешь,
как они там свой город называют? Нет? Слушай сюда. Эбенгард. Согласись – придурки. Да и у герцога фамилия тоже не
ахти – Дюк. Герцог в квадрате, так сказать. Двойной, так сказать, герцог. Его предки, наверное, из ученых. Из этих,
как их? В общем, такие дела. Эй, капитан! Ты здесь?
Селлус Гравиус, не двигаясь с места, иногда вертел головой и хлопал глазами, но молчал. Очень убедительно молчал,
под промежуточный цвет своего неизбежного доспеха.
«Дружище, - сказал мне Эл откуда-то совсем издалека, - по-моему, у него проблема с ухом. По-моему, его не
интересует звук. Вероятно, он надел какую-то насмерть невидимую каску. В общем, он тебя не слышит. Подойди ближе.
Но не ближе, чем на полтора метра. Это – необходимый минимум дистанции для общения в средней степени доверия».
«Эля, - сказал я, - а по-моему, ты мне о своем прошлом не все рассказал».
«Кхм», - произнес Эл смущенно.
Я подошел поближе. Селлус Гравиус не шелохнулся. Я сунул руки в карманы и всмотрелся в размытое капитанское лицо.
- Сэл, ты про Фаргота слыхал? Да, скончался. Сам только что узнал. Бедняга. Ударился головой о берег и захлебнулся.
Хороший парень был, говорят, мирный. Говорят, на Аррила работал. Факелы любил ночами зажигать. Гуськом ходил. Страдал,
говорят, по кольцу.
- Говорят, - сказал капитан, - у него дырка в спине размером с луну.
От неожиданности я чуть не раздавил все заныканное в карманах зелье, но сообразил.
- Не удачно упал, говорят. Животом, - сказал я, и ловко перевел разговор на другую тему: - А с какую луну? Массеру
или Секунду?
Вместо ответа капитан требовательно произнес:
- Ваши документы, пожалуйста.
- Конечно, конечно, - сказал я и достал свой паспорт, или свидетельство о рождении, или аттестат зрелости, или
трудовую книжку, или пропуск. – Вот. Все нормально. Работаю. В манчкизме замечен не был. Не сидел. Холост, детей нет.
Гравиус пристально всматривался в первую страницу.
- И не будет, - добавил я.
- Я что-то не понял, - произнес капитан, прищуриваясь. – Где отметка Косадеса?
Я замялся, жалея о том, что зашел в гости. Придется снова врать. А врать я не люблю. Я люблю, когда мне верят.
- Это, как его, - сказал я. - Заходил я к нему три с половиной раза. Дома никого не было.
- С половиной?
- Ну да. Один раз не дошел, честно скажу. Из-за соседа. Сосед у него есть, Ворар Хелас зовут. Сахаром банчит.
А Косадес, я слышал…
- Понятно. Обязательно зайди, иначе ничего не выйдет.
- Чего не выйдет?
- Вообще ничего.
- Ладно, понял.
- Слышал? Обязательно зайди.
- Клянусь, - ответил я и козырнул.
«К пустой голове…» - начал говорить Эл.
«Да, да, знаю, - перебил я, - не мешай беседе».
- Хорошо, - сказал капитан, возвращая документ. – Я вижу, каэрпэ у тебя высокий, двадцать семь. Пора браться за
настоящие дела. Готов?
«Каэрпэ? – мой внутренний голос, казалось, удивился. – Это что еще за чертблин?»
«Не знаю».
А Гравиус был неумолим как несговорчивый тренер из крепости Индоранион, по имени Кворин.
- Готов?
- Товарищ капитан, я ж на секунду, поболтать!
- Готов?
Я поджал губы и суетливыми движениями начал рассовывать паспорт по карманам. То в левый, то в правый, то сразу в
оба, тем временем яростно размышляя о том, готов ли я. Обидно то, что обиден сам вопрос. Я, богоравный, зашел в гости
к этой мелкой сошке, потрещать о том о сем, а он, а он, скотина, тварь имперская, он что, понятия не имеет, кто сей я
есмь? Видимо, нет. Видимо, не получится у нас душевного разговора, видимо, придется его просто проткнуть, как
редкозубопастного гуара. Но что-то сжимало мою грудь в изящной рубашке, не хотело выпускать наружу ярость и меч, гнев
и силу, даблъю, спэйсбар и райтклик. Будь что будет.
- Готов? – капитан Селлус Гравиус был напорист как морозный атронах перед смертью.
- Так точно! – заорал я и вытянулся в струнку. – Завсегда!
«Ай, маладца», - сказал Эл.
- Я ищу кого-нибудь, - произнес капитан, - для командования отрядом наемников в походе на Форт Огненной Бабочки.
- Так, - сказал я.
- Береговой форт был захвачен бессмертной ордой некоего Грурна, который просто вышел из океана и истребил местный гарнизон. Выжившие были вынуждены оставить в руках неприятеля щит Опека Акавира. Сейчас я ищу командира, который возглавит миссию для возвращения этой реликвии. Ты готов пойти на это?
- Как, говоришь, Грурна зовут?
- Грурн.
- Та-ак. Сколько их там?
- Грурнов? Один.
- Да нет, Сэлли. Бессмертной орды там сколько?
- Скелетов? Около сотни. И мышей еще столько же.
- Итого где-то семьсот двадцать. Понял. Не проблема.
- Отлично. Возвращайся на пристань. Там ты встретишь свою команду.
- Надеюсь, капитан, они не полные придурки?
Но Гравиус не обратил на мой вопрос ни малейшего внимания, лишь почесал доспех. Слева.
- Да пребудут с тобой святые и наше благословение, - сказал он.
- Пребудут, - я покивал и покинул его хмуротусклый кабинет.
На пристани никого не было, кроме печального ящера, по имени Силм-Дар. Я посмотрел ему за спину, на спокойное море,
на занимавшийся туманом восход солнца, услышал близкое гудение страйдера и меня пронзила ностальгическая нотка. Ведь
когда-то я стоял здесь, дышал собственным мерзким дыханием и никаких мыслей не было у меня, кроме как о кабаке.
- Эй, парень, - произнес Силм-Дар. – Ты зачем голову мне на плечо положил?
- Чего? Ах да. Ладно. Та-ак. Я что-то не понял, а где команда?
- Уже на острове, рвутся в бой.
- Надеюсь, они не полные придурки?
Силм-Дар задумался. Помахал хвостом, поскрипел когтями о деревянный настил.
- Да вроде нет, - ответил он. – Жрондир, нордлинг, в доспехе. Мара, она босмер, без оного. Аронил, альтмер, немного
трусоват, но бегает быстро.
- В обратную сторону? – спросил я. – Понятно. От одних только имен меня наизнанку выворачивает. Босмеров вообще
ненавижу. Альтмеры хороши, если из баб. Аронил, он женщина?
- Нет.
- Все ясно, - сказал я. – Не пойдет. Ты сам-то как?
- Я простой перевозчик, - ответил Силм-Дар, пошевеливая перепонками. – В конфликты впадать отказываюсь, тем более
в социальные. Могу доставить на остров. Можешь допрыгать сам, только в этом случае команды тебе не видать.
- С тобой тоже все ясно. Вы все принадлежите к равноправному классу фул идиотс. Поехали на твой чертов остров.
Порубаем там всех на куски.
- Ага, - ответил Силм-Дар, поблескивая клыками. – Свежая добыча!
- Чего? – спросил я, но тут же забыл о своем вопросе – мы очутились на острове.
Небо затянуло тучами, хлынул дождь, зазвучал гром. Ребята стояли вокруг меня и кричали, перебивая друг друга:
- Показывай дорогу! Мы здесь для того, чтобы убивать!
- Я видала места и похуже! Вперед!
- Я последую вашему примеру, но надеюсь вы знаете, что делаете.
Последнюю фразу трусливый альтмер сказал. Я покивал им всем, улыбаясь, поднимая руки и успокаивая.
- Вам предстоит, - произнес я с пафосом, - великая смерть. Умереть в битве за какой-то там щит. Вы согласны сложить
головы в этом малоприятном случае?
- Да!
- Да!
- Нет.
Последнее слово трусливый альтмер сказал, но меня это интересовало ровно столько, сколько моего бога, девушку
по имени Бетти, интересовал эффект геймплея от выполнения этой миссии.
Я вызвал любимый меч. Длинный как дорога в Дагон Фел, острый как углы треугольника, не смазанные пиксельными
шейдерами, легкий как воздушное яйцо над храмом, что в Вивеке. Я пробормотал еще с пару заклинаний, глотнул несколько
пузырьков, присел в реверанс и с хитрой улыбкой спросил:
- Соувот, бойз, а ю рэди?
Никто не успел ответить. Никто не успел выхватить оружие. Молниеносный, полупрозрачный, коварный, под шикарным
действием бодрящих напитков, я порубал на куски всю свою команду, включая Силм-Дара, простого перевозчика. Никто и
принюхаться не успел, как сложил голову за какой-то там щит.
И вот, я в одиночку бросился против бессмертной орды. Сквозь вечность я не прошел ни разу, взрезая все вокруг и
мечом, и огнем. Пошатываясь от стрел, я проложил бесцветно-кровавую дорогу в гарнизон, оставив позади блеклокостлявую
реку. Антистрадая от укусов, я очистил гарнизон от длиннохвостых зараженных тварей, ступенькая по трупам.
В бесчисленных взмахах меча погибла какая-то кошка, в доспехе и со щитом. Не замечая темно-фиолетовые россыпи эбонита,
я отбросил копыта у всех скелетов в шахте. Наконец, добрался до главного злодея.
- Эй, Грурни, - сказал я после того как уничтожил охрану. – У меня к тебе есть один маленький вопрос.
Объект был тих и сверкал молниями. Я прятался за колоннами.
- Ты что, - поднимая в напускном изумлении брови, говорил я, - действительно просто вышел из океана? И не вошел
просто назад? Ай-я-яй. Да как тебе не стыдно!
«Перестань паясничать, - произнес молчавший до сих пор Эл. – Бери щит, иди домой».
«О-окей».
И я избил Грурна в смертельный ноль и отобрал щит.
Потом долго шахтошарахался, собирая эбонит, очень тяжело допрыгал по морю в в Сейда Нин, к капитану.
- Итс ми, - сказал я, - кэп. Вот щит. Даже бирка от магазина сохранилась. Опека Акавира, плюс двадцать пять удачи,
пять штук рублей.
- А ты хорош, - сказал Селлус Гравиус и забрал Опеку. – Вот три тысячи.
- Почему три? – нахмурился я.
- Две мне как заказчику. Все поровну. Тебе еще плюсом репутация пойдет.
- Ах ты, ско… - вроде бы произнес я, но передумал, вышел из капитанского кабинета, и поскакал к Налькирии Вай
Хэвен, что из Балморы. Сдавать эбонит.
Обратно я вернулся через несколько минут или в чем они тут меряют время. Попросил Гравиуса отдать мне щит или
ровную сумму. Он молчал, поблескивая пластмассой Опеки Акавира со вполне определенным намеком. Плюс двадцать пять
удачи. Да ну и что. И я сказал:
- Капитан, слыхал ли ты вот такую поговорку. Никогда не узнаешь, какой у человека был мозг, покуда не подберешь
его с ковра? Не слыхал? Жаль, откровенно жаль.
И я избил Гравиуса в смертельный ноль и отобрал щит. Возникло мерзкое ощущение дежа вю. Тяжело отдуваясь, я убрал
труп в другое измерение и сказал:
- С таким мозгом как у тебя место твое всяко должно быть у герцога в Эбонхерте. Вернее, учитывая ситуацию,
должно было бы.
В ту же секунду Эл произнес «Да-а» и произошел незапланированный коннект с моим богом, девушкой по имени Бетти.
Она молчала. Она молчала, притихнув, и молчала, заткнувшись. По всякому молчала. В этом ей равных нет.
- Знаешь, милая, что я тебе скажу, - произнес я, совершая бесполезную попытку присесть на какой-нибудь стул. – А?
Нет ответа. Беспринципная тишина. И тогда я сказал:
- Когда бросаешь камень, невозможно предсказать, в каком месте он упадет.

Alexander Fluke
Забавно и очень интересно....продолжения Так сказать "Хлеба и Зрелищь"

Глава 5. Фальстарт

Дилемма. Чем махать: мечом или руками? С одной стороны руками – оно легчее, с другой – в промежутке
между взмахами можно поймать лбом чью-нибудь остропалку. Так было в моей предыдущей жизни.
Я стоял, размышляя, какую выбрать дверь, пока проходивший мимо парень в синей рубашке и зеленым
клыкастым лицом, по имени Шаграм гро-Шагдулг, не зарычал рядом со мной:
- Давай, говори скорее.
- Слушай, Шаграм, - произнес я. - Куда податься? К магам или в спецназ?
- Балмора – большой город, - ответил он, настраиваясь на долгий разговор. – В нем несколько районов...
- Эй-эй! Уже можешь идти, – я вытянул в его сторону руку как для поцелуя, склонил голову и махнул
пару раз кистью. - Или присядь, подожди чуток. Я монетку подброшу.
Шаграм остался стоять. Я устало опустил руки.
- В ногах правды нет, Шагги, - промолвил я, и что-то намекнуло мне, что сказал я крепкую глупость,
глупость в первой инстанции.
Шаграм изобразил мне потусторонний взгляд. Я попытался забыть о нем. Порылся в левом кармане, нащупал
монетку номиналом в девятьсот семьдесят рублей, подбросил ее вверх. Если, решил я, орел – пойду в бойцы,
махать ножами и колымить кузнецом. Поймал монетку. Орел. Я покусал губы. Еще раз подбросил. Поймал.
Орел. Еще раз подбросил. Поймал. Орел. Подбросил. Поймал. Орел. Еще раз. Орел. Еще двадцать семь раз.
Орел. Я подождал пару минут или в чем они тут меряют время. Подбросил. Поймал. Орел. Я покусал губы.
Еще раз подбропоймал. Орел. Еще двадцать семь раз. Орел. Подбропоймарел. Черти полосатые!
«Шестьдесят три раза подряд, - констатировал Эл. – Менее закаленного человека это могло бы подвигнуть
на пересмотр всей его веры. По крайней мере, в смысле теории вероятности».
«А?.. Что ты сказал?»
«Да так».
Покачиваясь как маятник из стороны в сторону, я подбросил монетку еще семь раз. Орлы. С губ моих
закапала невидимая кровь.
- Блин, - сказал я громко и вслух.
Так я узнал, что рубль в данном государстве имеет одну сторону. Не две одинаковых стороны, а именно одну.
Очень интересное явление, право.
«Семьдесят раз, - удовлетворенно промычал Эл. – Круто, Джеймс, круто, давайте пять».
«Да в мать, - сказал я злобно. - Куда мне податься-то?»
«К магам иди. Среди них есть нетребовательные дамы».
«Спасибо, достохвальный друг», - ответил я и шагнул сквозь дверь Гильдии Магов.
- Очень рада знакомству, - сказала дама номер один, по имени Ранис Атрис.
- Как сказать, как сказать, - подумав, произнес я. – Это я про себя. Окей. Я не просто так зашел, а
в силу неподдельного предрасположения к искусству. Магомоченьхочустать.
- Ну-ну. Правила прочесть?
- На кой мне правила. Что нужно делать?
- Сказать «да».
- Да.
- Вот и все. Теперь ты - член.
- Чего? – я подвигал бровями. – Это я и так знаю. Еще раз спрашиваю: что нужно делать?
«Трудоголик, кхм».
«Шатап».
- Секретные задания получишь у Ажиры, - строго сказала Ранис Атрис. - Она рядом с вокзалом. Наберешься
опыта, приходи ко мне.
- Наберемся - разберемся, - сказал я и просочился мимо. – Си ю лэйтер, грандма.
Внизу, в цокольном этаже здания, я наткнулся на некую Эстирдалин, даму номер два.
- Вы меня заинтересовали, - сказала она высоким приятным голосом. – Прошу вас, поделитесь своими мыслями.
- Хочу стать магом, - начал я делиться. – Стать хочумагом. Магом хочустать. Очень.
«Черт возьми, - забормотал Эл. – Да откуда в тебе такие вульгарные фонтаны словесности?»
«Компенсация не качественных школьных знаний, - ответил я. – Плюс алкоголь».
Эстирдалин невозмутимо рассматривала меня свысока, свысока рассматривая мое не броское одеяние и
неприметные руки в карманах. Я поигрывал дыркой. Эстирдалин молчала. Я тоже молчал.
Помолчали.
- Вы меня заинтересовали, - произнесла она второй раз. – Прошу вас, поделитесь своими мыслями.
- Хочу стать магом, - сказал я, и мне показалось, как я прыгаю во времени.
«А-а, твоя любимая игра», - сказал Эл.
«А что говорить?»
«Скажи что-нибудь симпатичное. Найди эти женские кнопки».
«Придется врать».
«Иначе и не получится, - сказал Эл и философски заметил: – Для женщин, в большинстве случаев, истина
прямо пропорциональна ненависти. В смысле, лучше солгать, чем обидеть».
«О как», - сказал я, скрестил два пальца и сунул их в дырку правого кармана.
Мой внутренний голос внутри себя увнутреленно хмыкнул.
- О, Эсти! – произнес я нежно. - Я слышал о вас много хорошего. Я слышал, что альтмеры – исконноместнокоренной
народ, а не эти красноглазоушастые данмеры. Я слышал, альтмерки с именем на букву «Э» - самые распрекраснопригожие
среди прочих. Вот что я слышал.
И тут раздался этот самый звук, и я почувствовал восхитительную уверенность, почувствовал, что могу сказать
еще лучше. Я ощутил прилив в тот район мозга, где плескались капли интеллекта. Кроме того, я почувствовал
шевеление в кармане и понял, что в паспорте изменилась некая цифра.
Эстирдалин промолвила в ответ:
- Предлагаю прикупить парочку заклинаний. Пригодится, когда полезешь в горы.
- Чего там делать? – спросил я в искреннем недоумении. – Впрочем, чем черт? Показывай.
В последующий короткий промежуток времени я крупно потратился. Теперь я мог кусаться, вращать глазами,
разбрызгивать квазисолнечные лучи, глазеть сквозь тьму и вызывать длинный нож. С таким арсеналом меня
и впрямь тянуло в горы.
- Как это все работает? – спросил я.
- Произносишь название, махаешь руками, - ответила Эстирдалин.
- А можно руками не махать?
- Можно, - согласилась она. – Но тогда ничего не получится.
- А-а.
В следующий короткий промежуток времени у меня кончились деньги. Эстирдалин, да пусть светятся ее пока
живые глаза, создала мне на заказ большой красный шарик. Когда я двумя месяцами позже поэкспериментировал
с ним на центральной площади в Суране, на меня даже никто не обиделся. Некому было.
Я покосился на ближайший шкафчик, уцепившись свободной рукой за отмычку, но Эстирдалин заговорила снова.
- Я вижу, ты не силен в искусстве Изменения. Не хочешь обучиться?
Я пригладил лысину и успокоил взгляд.
- Чего?
- Могу обучить тебя изменениям.
- Изменениям чего?
Эстирдалин была спокойна как орк без оркского доспеха.
- Всего, - ответила она. – Физического мира и природных возможностей.
- На кой?
Эстирдалин мягко улыбнулась, если черствые зеленогубы могут изображать мягкую улыбку.
- Хочешь быстро летать, плавать как рыба, прыгать как… как… в общем, ты понял.
И я купился.
- Как самолет! – заорал я и подпрыгнул. – Ха-ачу!
- За десять уроков, - произнесла она, - с тебя восемь тысяч девятьсот двацать два рубля.
- Сколько? – прохрипел я и, кажется, уменьшился в размере.
«Влип», - сказал Эл.
«Это ты называешь нетребовательной дамой?»
«Ну, кхм. Здесь что-то не так. Я думаю, если ты еще раз скажешь ей комплимент, будет дешевле».
«На рубль?»
- Восемь тысяч девятьсот двадцать два, - повторила Эстирдалин.
- Эсти, родная, у меня по случаю кончилось богатство, - откашливаясь, сказал я. – Давай авансом.
Занесу послезавтра. Клянусь.
- Нет.
- Завтра.
- Нет.
- Сегодня вечером.
- Уже вечер.
- Давай я вчера занесу, - произнес я, ничем не рискуя.
Эстирдалин, что из Гильдии Магов, что в Балморе, зависла как неотлаженый рекурсивный цикл. Она молчала,
переминаясь с ноги на ногу, моргая, иногда наклоняя голову и дотрагиваясь до подбородка правой рукой.
«Сбой в скрипте», - сообщил Эл.
«Да ну, - сказал я притворно. – Надо будет сообщить об этой нашей девушке».
«Вызвать?»
«Позжее, дружище, позжее».
- Ладно, Эстирдалин, начинающий маг, - сказал я. – Прощай. Где тут у вас вокзал?
- В углу, - ответила она и пошла прогуляться.
Я проник в угол и обнаружил Ажиру за стойкой, недалеко от поезда. Она загадочно мерцала кошачьими глазами,
мурлыкала под нос алхимически нечленораздельную чушь и темнела темной синетьмой сарафана.
- Ага, что тут у вас? – спросил я. – Бар? Мило.
- Мой друг Джеймс! – воскликнула Ажира. – У меня есть для тебя поручение.
- Окей, - я покивал. – Я в предвкушении набить какое-нибудь лицо. Кто наш будущий мертвец?
- Тебе нужно будет пробраться в район Горького Берега.
- Так, - сказал я, потирая руки.
- Собрать там четыре типа грибов и принести их мне.
- Чего? – не понял я. – Грибов? – нахмурился. – Грибов? – скрипнул зубами. – Грибов?
- Да.
- Кого нужно за это прибить?
- Просто собери грибы, - ответила она и зевнула.
- Послушай, киска. Разве я похож на парня, который собирает грибы, а? Я похож на парня, который попрется
в район Горького Берега по грибы? Разве я похож на такого парня? Если я похож на такого парня,
тогда ты – Майкл Джексон.
«Ух ты, - произнес Эл. – Ты прирожденный апологет искусства сравнения».
«Угу».
- Отвечай, котик, - сказал я.
- Ты – новичок, - сказала Ажира. – Мне нужны грибы. Четыре типа.
Я мгновенно усмотрел в ее словах глубокое интимное признание, из коего следовало, что я просто обязан
ходить за грибами всю свою жизнь.
- Вывод из твоего силлогизма ложен, - произнес я небрежно с умным видом кандидата наук, - так как исходит
из лицензионных посылок. Что последует дальше? Отправишь меня за какими-нибудь цветами?
Ажира забегала глазками и повернулась вполоборота.
- Так я и знал, - сказал я. – Я отказываюсь от твоих поручений. И знаешь, что? Как-нибудь я принесу тебе
грибы. Да-да. Слыхала поговорку «ваша киска сдохнет от вискас»? Так-то. Дохлый кот – мало забот. Прощай.
И я поспешил прочь из Гильдии Магов, мимо поезда, бретонки с итальянским именем Масалини Мериан, мимо
Эстирдалин, мимо висящего в воздухе орка, по имени Шарн гра-Музгоб, мимо Ранис Атрис, на выход. Я спешил
прочь мимо них, выстраивая интеллектом мерзкую планоместь, прикидывая требуемое время и шансы на
осуществление, размышляя о непреходящей сущности богов, вернее – одного бога, девушки по имени Бетти.
На улице меня поджидал тот самый зеленолицый клыкастый орк, Шаграм гро-Шагдулг.
- Слышь, Шаграм, - решил я пошутить. – А у орков что, пол определяется по имени, а не по другим признакам,
да? Что я имею в виду. У мужиков фамилия начинается с «гро», а у баб – с «гра», так? Хех. А иначе – да-а,
конечно, никак не понять, текстуры мешают.
Шаграм молчал, грозный с виду, никто внутри.
- Ладно, не обессудь, - я похлопал его по плечу. – Глядишь, еще и благодарить будешь.
- Говори быстрее, - сказал Шаграм.
Я сощурился и промолчал. Чуть позже, двигая пальцами ног, я произнес вслух:
- Эл, коннект.
- Пять сек, - отозвался он и очень тихо зашипел.
Я вышел на пустынную площадь, оставив Шаграма в туманной дымке вынужденной перспективы. (Все эти кадры в
секунду, знаете.) Третий раз за этот долгодень я стоял на этой площади, третий раз. И третий раз не знал,
что мне делать.
- Слушаю, - произнесла неожиданно Бетти.
- Это, значит, - сказал я, рефлекторно выпрямляя спину. – Что лучше: маги или бойцы?
- Бойцы, - ответила она.
- Чем они лучше? – спросил я грустно, не понимая дурацкости вопроса.
- Чем маги, мой юный кретин, - ответила Бетти и отключилась.
Через некоторое печальное время, когда я, удрученный, отрабатывал навык прыжков, поскакивая по горам вокруг
города, мой внутренний голос, по имени Эл, осторожно произнес:
- Зато ты научился кусаться.

Alexander Fluke

Вах, да! Требуем продолжения и как можно скорее

Alexander Fluke
Поддерживаю и одобряю....

Alexander Fluke
Присоединяюсь

О'кей, ребята.
Только одна просьба - как станет скучно, СРАЗУ сказать.
Я, правда, цензурю текст на скучность, но... кто знает, могу и не заметить.

да лана! ждем продолжения!

Глава 6. Безкомпромиссный вояж в институт социальных развлечений

В бытность свою начинающим богом, в те времена, когда до круглых цифр в паспорте было так же далеко, как
путь от Хлормарена до Ротерана, а коэффициент разрешимости проблем был в районе тридцатника, я изъявил волю
в первый раз съездить в Суран. Я устал махать руками, летать как самолет и наблюдать сверху мутнообразный
пейзаж, поэтому решил расслабиться; пришел к Сельвии Сарелот, что из Балморы, управляющий страйдером,
и сказал.
- Сельвия, - сказал я. – У меня к тебе вопрос личного характера. А ты…
- Для вас мы организуем специальный тур за ту же цену, - перебил меня управляющий. – Альд’рун – четырнадцать,
Суран – шестнадцать рублей.
- Прервешь флюиды господни, отрок, - произнес я, – может с подиума сдуть, понял? Вопрос такой, но только
без обид. Ты на самом деле, черт возьми, кто? Мужик или нет?
Сельвия Сарелот моргнул.
- Суран – семнадцать рублей, - сказал он и отступил на шаг.
- Ну вот, блин. Послушай, я за справедливость. Меня интересует виновный, а не твой врожденный комплекс
неполноценности.
- Я мужик, - сказал Сельвия, с опаской оглядываясь.
- Что ж у тебя имя бабское?
- Не знаю.
- У тебя родители есть?
- Не знаю.
- А прошлое какое-нибудь?
- Не знаю.
- Что ж ты знаешь, друг мой?
- Суран – семнадцать рублей, - сказал Сельвия.
«Джеймс, - произнес Эл. - Ты вроде хотел отдохнуть».
«Ладно».
Я подарил Сельвии за мужественность тысячу, он меня за двенадцать забросил в Суран. Итого его наличность
составила тысяча двенадцать рублей. Появившись в Суране, я оказался лицом к лицу с другим караванщиком,
женщиной по имени Фолси Тендас.
- Куда вы хотите отправиться? – спросила она заинтересованно.
- А? – я посмотрел ей в глаза. – Я только что приехал, дорогая. Есть тут центр досуга?
Фолси пожала плечами.
- Варианта два. Суранский трактир или Дом земных наслаждений.
- Звучит неплохо, - сказал я. – Подождешь меня здесь, если что? Три счетчика плачу.
- Я и так здесь, - ответила Фолси Тендас, поправляя грязную белесую прическу цвета грязной белесой прически.
- Дил, - кивнул я.
Суран cо страйдерских мостков выглядел городком у реки, утопающим в собственных домах и огромных деревьях
с плоскими ветками. Сквозь пелену редких облаков тускло светило солнце, водичка поблескивала отражением гор,
невдалеке от окружающей город стены пасся мирный гуар. Или не мирный. Или не пасся. Приближаться я не стал.
Стоял спокойный неяркий ровный дымносиневатый день, одиннадцатый день месяца огня, двадцать седьмой местный
день моего пребывания в стране, третий реальный день без жены, работы и настоящего пива.
Я прыгнул на первую попавшуюся крышу и оказался прав. Это и был Дом земных наслаждений.
«Веди себя прилично», - сказал Эл, когда я забросил свое нелегкое тело сквозь дверь второго этажа.
«Упаси боже совершить мне грех», - пошутил я в ответ.
Тирнур Тирано, вот кто мне внутри встретился первый. Полузакрывая красноглаза и ехидно усмехаясь, он открыл
рот.
- Где этот раб?
Я покачал головой.
- Почему, - спросил я терпеливо, - вы не можете дождаться пока я чего-нибудь не скажу, а? Почему вы, данмеры,
такой негостеприимный народ, а? Отчего вам, данмерам, не сидится, нет - не стоится, на месте? Отчего ваше
перманентное ханжество вызывает у меня чувство раздражения, сходное с ощущением эбонитовой занозы в заднице?
Тирнур, вы разве не учились в школе?
Тын-н-нц…
«Красноречивая вежливость – достоинство королей», - сказал Эл.
«Господа бога, - поправил я. – Слово – это великая вещь. Убедительно перерезать глотку тоже дорогого стоит».
«Ух ты. Кто это сказал?»
«Гласс, из богов параллельного мира. Ты его должен знать по прошлой жизни».
«Да, вспомнил».
Тирнур Тирано появился в кадре.
- Знаете, что я вам скажу? – он, видимо, страдал то ли от недостатка общения,
то ли от кусков ваты в ушах. – Только между нами. Я всегда отдыхаю здесь между паломничествами.
- Что ты говоришь, Тирни? Как это мило. И чем ты тут занимаешься, на втором этаже, в одиночку? Поигрываешь
своим джоном? Чистишь огурец, так сказать? Какую руку тренируешь? Правую? Или ты левша? Ладно, не напрягайся,
скоро увидимся.
Хозяйка кабака, по имени Хельвиан Дезель, была хороша собой и без верхней одежды, что решительно меня
не расстроило. По слухам, она торговала сахаром, старалась держать это в секрете, но секреты тут у них,
знаете ли, как рекламный плакат на центральной площади. Торговля шла не очень, всегда не хватало наличных,
поэтому она решила попридержать у себя кроме секретов еще и трех полуголых остробедрых девиц, смахивающих
на женщин легкого поведения, в каких-то жутких темно-зеленых купальных костюмах. Или наоборот.
- Хельви, - позвал я ее, спускаясь вниз. – Я привстану вон там. Четыре флина, две суджаммы и шейн, для начала.
И выключи музыку. Эти баллады режут мой абсолютный слух на подпрограммы. Есть у тебя Элвис Пресли или,
на крайняк, Серега Чиграков?
- Мы не продаем напитки, - ответила она. – Только сахар. За музыку отвечают боги.
- На кой мне твой чертов сахар? Он на меня не действует. Но тебе повезло. Все свое, как говорится,
ношу с собой.
И я выложил на стойку восемь пузырьков флина, двадцать семь бутылок шейна, тридцать суджаммы, десять скумы
и с пяток жучиного мускуса - запивать. Налькирия Вай Хэвэн, что из Балморы, очень меня любила. Сто процентов.
Перед круизом в Суран я, по обыкновению, побывал у нее. И вот – практика показывает, не зря.
- Что там насчет музыки, Хельви? – спросил я и замахнул первый бутылек шейна.
- За музыку отвечают боги, - повторила она.
- Эх, а у тебя шикарные бедра.
- Спасибо, - она улыбнулась. – Я рада вас видеть.
Тын-н-нц…
«Эл, - произнес я внутрь. – Свяжись-ка с Бетти, смени пластинку».
«Я сам это сделаю, - ответил он довольно. – Сейчас посмотрим, что есть».
«Посмотри, посмотри».
Я оглядел присутствующих. Рядом с Хельвиан Дезель стоял хаджит, рабыня по имени Хиньярси. Правая рука ее
была заточена в поблескивающий наручник. «Та-ак», - подумал я. Далее, около стойки расположился некто
по имени Дарик Биэлль, своей недовольной мордой выказывая омерзение всем окружающим. «Та-ак», - подумал я
еще раз и повернулся лицом в зал, облокотившись левой рукой на стойку, другой сжимая бутылку. Сидеть я так
и не научился.
По правую сторону от меня прогуливался блондинорд по имени Снорри, изредка бросая в мою сторону презрительные
взгляды. «Ну-ну», - подумал я. По левую сторону стоял темнорыжеволосый данмер, по имени Мувис Моран, сверкая
тусклокрасным глазками. «Зыркаешь, значит», - подумал я. Одет он был бедно, что выдавало в нем приверженца
аболиционистов. Кто сии, я до сих пор не имел никакого внятного понятия. Может быть, это местные подпольные
революционеры, размышлял я, может быть, они…
«Нашел, - произнес Эл. – Выбирай. Корн, Дефтонс…»
«Стоп. Полегче».
«Ясно. Депешмод, Мэссиваттак…»
«А наши?»
«Агата Кристи, Пилот, Чиж...»
«Вот! Давай Серегу».
«Окей».
Я улыбнулся, попивая шейн и чувствуя необъяснимую легкость необъяснимых сил, наполняющих мои и без того
не хилые мышцы, ощущая бесконечность своего превосходства. И, конечно, совершенно не замечал, как алкоголь
локально выбивал из интеллекта участки памяти.
- Сто километров могу пробежать! – закричал я всем в зале, включая танцовщиц.
Все в зале, включая танцовщиц, не обратили внимания на мое яропылающее восклицание. Я глупо заулыбался и
брякнул пустым флакончиком о стойку, схватил бутылку скумы и в один глоток отправил ее содержимое внутрь.
«Поостерегись», - произнес Эл.
- Пятьсот километров! – заорал я. – Где музыка, мой брат, мой всеведущий друг! Где пьянящая музыка
настоящих богов! Элли! Давай реальную музыку, музыку моего светлого прошлого, дней, когда я так часто
возрождался из пепла спиртных туманов! Да здравствует пропаганда трезвого образа жизни! Элли! Давай Серегу
в массы этого долбаного государства!
И Серега пропел: «Я живу в самой лучше стране, мне каждый третий – враг».
- Да! – возгласил я уже тише и выпил, и выпил я не один раз.
Прошел местный час или две минуты или в чем они тут меряют время. Многое не изменилось. Снорри прогуливался,
Мувис Моран краснопосверкивал, хозяйка кабака Хельвиан Дезель безучастно осматривала свои руки. Танцовщицы
танцевали, Хиньярси до сих пор никто не освободил.
Я обнимал Дарика Биэлля за плечи и, брызгая слюной ему в лицо, шептал:
- Дарик, дружище, ты на кого работаешь? Я не прошу тебя говорить правду, я приказываю тебе. Ты меня слышишь,
алкоголик непропатченый? Или ты так и будешь вечно отсвечивать туполобым лицом своим красносвет данного
кабака? Отвечай, дружище!
Тын-н-нц…
- Тупые рабы, - произнес Дарик Биэлль тупо, не стараясь освободиться.
- Что? А? Гкм-м-хрм, простите. Чего? Какие рабы, Дарик?
Тут его прорвало как в будущем прорвет Толера Сариони на пресс-конференции в Вивеке по поводу
исчезновения гномов.
- Как я их всех ненавижу! Ищу одного негодяя, Хэйдж-Айя, уже несколько месяцев. Ты понимаешь меня? Конечно,
ты понимаешь. Я даже проводником обзавелся, Прячущийся Глаз зовут, во как. И все бестолку. Водит меня
по окрестностям уже пару недель. Недешево мне это обходится. Слушай, а ты не найдешь мне его?
- Дарик, - прохрипел я сквозь пары шейна. – На кой черт тебе нужен этот ублюдок! Забей!
- Найдешь или нет?
- Да иди ты вглубь. Я сюда отдыхать приехал, а не работать на таких как ты.
- А, ну ладно, - Дарик заметно испугался; оно конечно - я сжимал его шею. – Действительно, зачем напрягаться
и кого-то искать. Я даже не думаю, что он в бегах: это, по-ученому, просто аллюзия мурыжа.
- Чего? – я натурально оторопел и покачнулся, но не от вина. – Как ты сказал? Ты кто у нас, местный кандидат
наук. Ты разве не в курсе, что Джеймс не любит кандидатов?
- Хорошо, хорошо. Я лучше закажу выпивку. Человек!
- У нее только сахар, - сказал я и отпустил Дарика. – Ты же не кушаешь сахар, правда?
Серега пропел: «Восстает из пепла выпимший народ…»
- Да, - сказал я и внимательно посмотрел на Дарика.
«Не надо», - произнес Эл.
«Надо», - сказал я и взмахнул руками, сотворяя дорогущий закл на остатки маны.
Я с трудом отвел Дарика Биэлля наверх, на второй этаж, к праворукому Тирнуру Турано, одиноко стоящему в углу.
Я сказал им: «Любите друг друга, остальное сделает техника» и, беснуясь как застрявший меж камней огненный
атронах, вернулся в зал.
- Хельви, - произнес я по возможности нежно и содрогнулся. – Ты чего Хиньярси не отпускаешь?
- Она моя жена, - ответила она и почесала живот.
Я засмотрелся на ее руки, и кое-что вспомнил. Девчонки!
Серега пропел: «Так нет, найдем же, блин, куда ввести войска…»
- Да, - произнес я, разбежался и вломился на сцену, отбросив в сторону вставшего на пути Снорри и сжимая
в скользких руках бутылку жучиного мускуса и скумы.
- Врежем! – заорал я девчонкам.
- Иди дальше, - ответила мне плоскогрудая Руна.
Я выпил. Посмотрел на нее сбоку, выпил еще раз.
- Ладно, - сказал я, утирая губы. – Я пойду, но когда я вернусь, а я вернусь, и, вернувшись…
«Эй-эй, - сказал Эл. – Не тот сорт».
Тогда я прыгнул с подиума Руны на соседний подиум, к черномастной девушке по имени Каминда. По пути я
высосал остатки скумы. После прыжка у меня подкосились ноги, и вот, в таком экзистенциальном реверансе
я рухнул лицом в грудь Каминде.
- Слышь, Каминда, - зашептал я, пуская слюни. – Я милый парень, с сильной волей («Ложь, гнусная ложь», -
сказал Эл) и большим мечом (тут я, конечно, ухмыльнулся). А не возжелаешь ли ты слезть со этого дурацкого
постамента и испытать на себе (я опять ухмыльнулся) крепость духа воина, побывавшего в таких переделаках,
в каких не бывали даже норды (я скосил убийственный взгляд на стоявшего неподалеку Снорри), а?
Не возжелаешь?
Серега пропел: «Взъерошивая хаер, поредевший навсегда от седых волос…»
- О да, - прошептал я в экстазе и распустил руки.
- Если вы чего-то хотите, самое время спросить, – ответила Каминда, перестав крутить тело, но как бы
не замечая телодвижения мои.
- Я уже спросил, - сказал я, успокоил руки и выдал ей авансом тысячу рублей.
Тын-н-нц…
- Делиться хорошо, Джеймс, - ответила она и запрятала деньги в какое-то другое измерение.
- Я о том же, Ками, - сказал я ласково и потрепал ее за бедро. – Летс гоу.
Эл поспешно сказал: «Джеймс, тебя кидают, кидают, кидают». Но куда там!
- Каминда-а, - звал я, не тронутый никакими чувствами, но все равно звал. – Ками-инда-а.
Но она завертела бедрами, будто я исчез из ее жизни как вызванный на секунду кинжал. Я поджал губы, подумал
«ла-адно-с-с», развернулся и собрался прыгнуть к последней даме моего сердца, бретонке по имени Марелле.
Но не успел.
Эти двое ублюдков, Снорри и Мувис Моран, оказались из охраны. Они схватили меня за руки и, угрожая
перочинными ножами, вышвырнули меня вон, на улицу.
Серега напоследок пропел: «Посиделки с друзьями, мимолетный роман, не выбрасывай, мама, мой чемодан…»,
после чего Эл выключил его.
- О, да… - произнес я сквозь хрип из груди.
- Тебе что, заняться больше нечем? – сказал Мувис Моран.
- Ты проиграл, - добавил Снорри. – Катись.
Неловкий и без извилины в мозгах, я рухнул на мостовую. Скума, черт. Силы немерено, а на ногах стоять
не могу. Знать бы, что означают эти вопросы в графе «полезные свойства».
- Я найду тебя, - забормотал я. – Я найду тебя, я тебя найду-у.
- Мы что с тобой, в прятки играем? – вопросил Мувис Моран и они исчезли за дверью.
Я полежал чуток.
Еще полежал.
Прошел час или две минуты или в чем они тут меряют время.
«Вставай, - сказал Эл. – И поехали обратно, в Балмору. Там хоть маги свои ребята».
И тут я вспомнил, что я ж, блин, бог. Я вспомнил, что кроме скверного пойла, блин, у меня в карманах
есть кое-что еще, а именно – девяносто пузырьков восстановления всего на свете.
«Не-ет, - произнес я. – У меня вдруг появилось дело. Кодовое название – Мементо мори».
«Не надо».
«Надо».
Я поднялся, увидел табличку над дверью: «Вход только членам или не членам клуба».
- Ладно, - сказал я вслух. – Ду ит.
И я вернулся, совершая попытку номер два. Я снова проник в Дом земных наслаждений через второй этаж,
сказал двум влюбленным «Ждите» и спустился вниз.
- Привет, подонки, - сказал я весело всем присутствующим.
Никто меня как бы и не заметил. Будто меня здесь и не было часом или двумя минутами ранее. Может, меня
и не было, но осадок-то остался.
И явилось мне отмщение, возмездие бога.
Я их вывел на улицу, построил на центральной площади в ряд. Всех. Для этого я порядочно помахал руками,
истратив около двадцати пузырьков общей стоимостью в районе трех с половиной тысяч рублей. Я выстроил их
в ряд, друг за другом: Хельвиан Дезель, ее жену Хиньярси, Тирнура Тирано и Дарика Биэлля, Снорри и
Мувиса Морана, а также трех танцовщиц – Каминду, Руну и Марелле.
- Ваше последнее слово, - произнес я и вызвал даэдрическую пи… шапку, в общем, вызвал. Для красоты.
Все молчали, недоуменно оглядываясь по сторонам. Снорри пытался сбежать, но передумал. Мувис Моран моргал,
не вникая в суть. Женщины притихли.
- Рест ин хел, - сказал я и взобрался на верхушку лестницы.
Издалека они казались новобранцами. Или нет.
- Эл, - произнес я громко и вслух. – Бетти на ковер и реквием Моцарта, Лакримозу де Илли.
- Угу, - буркнул он.
- Я здесь, - произнесла Бетти.
Пошел дождь.
- Глазей, милая, - сказал я Бетти, взмыл между струй и с четвертой попытки вызвал красношарик, сделанный
на заказ у Эстирдалин, что из Балморы.
И пустил его погулять.
- Да-а, - произнес я по-злодейски. – Сгореть живьем, это вам не шутка!
- Говорят, утонуть еще хуже, - тихо промолвила Бетти.
- Знаешь-ка что, - сказал я, - по мне, так уж лучше три раза утонуть, чем один раз сгореть заживо. Да какое
там – три, все шесть. Опусти палец в воду. Что ты почувствуешь? Почти ничего. Но попробуй сунуть тот же
палец в огонь! Ага! Так-то.
«Кхм, - заворочался внутри меня Эл. – А это из какой книги?»
«Не скажу».
Они умирали долго и гордо. Тихая музыка звучала, страдая по остаткам былой жизни. Я летал над ними, махая
руками, вызывая квазисолнечный свет, освещая им центральную площадь, смеясь над охранником – он тоскливо
бегал вокруг горящих тел. Когда я устал летать, все были мертвы. Их тела так никто и не убрал.
Я уселся на верхушке самой высокой башни в Суране, стряхнул с рукавов несуществующие капли и сказал:
- Ну, милая моя, что скажешь?
- Странно как-то…
- Чего странного? Обычное дело. А чем еще здесь заниматься? Чистить огурцы?
- Ты только что убил девять человек.
- Восемь человек и одну кошку, - уточнил я. – Люблю пунктуальность.
- Да… Но штраф тебе никто не засчитал. По идее, ты должен быть в розыске на сумму порядка двенадцати тысяч.
- По идее? Милая, все твои идеи в корне зарублены еще на стадии прописки сценария. Может, здесь, в Суране,
демократия. Или это не входит в рамки установленной тобой парадигмы отношений в этой местности?
«О Господи», - сказал Эл.
«Да, это я», - ответил я, разукрашивая свое лицо любезной улыбкой.
- Что ж, - произнесла Бетти. – Когда-нибудь ты за это заплатишь.
- Чем?! – я откровенно засмеялся. – Односторонними рублями?!
- Нет, милый мой, ты настолько привыкнешь, что отдашь настоящие деньги за любой аддон.
Ах ты, язва.
- Там, откуда я родом, да будет тебе известно….
Но она уже отключилась. Я прослушал душещипательную репризу с голосами из ада, половил ртом холодоструйки.
Но ни редкий дождь, ни замогильносладкая музыка, ни оппозиционное отношение Бетти к решению демографической
проблемы не смогли уничтожить мою божественную улыбку.
- Как там Сельвия Сарелот сказал, - произнес Эл. – Для вас мы организуем специальный тур за ту же цену.
Ну-ну. Сколько ты потратил?
- В районе десятки, в общем-то. Да плевать. Что еще здесь делать с деньгами?
- Могу подсказать.
- Давай.
- Благотворительная миссия в Вивек. Богач, декадентствующий филантроп, владелец лучшего оружейного музея
в стране, Джеймс Бонд, милашка, славный парень, плейбой, любимец женщин, покоритель красных вершин. Вивек –
большой город. Каждому по двадцать тысяч и…
- Вне всяких сомнений, - перебил я, - это грандиозно. Где тут подвох?
- Его нет.
- Должен быть, - я задумался и вдруг, осененный невероятной мыслью, подскочил, вызвал длинный нож и начал
размахивать им над головой. – И он есть! Лучший в мире подвох, король подвоха! Да!
- Что же это? – мне показалось, что голос дрогнул и Эл вроде нахмурился.
Чуть наклонившись, подставляя щеку дождю, я пощекотал ножом пятку правой ноги. Помолчал. И, как только я
ощутил, что Эл теряет терпение, то проникся ядом злых помыслов и под окончательные аккорды реквиема сказал.
- Воистину, - сказал я, - счастливы будут они, когда падут от руки моей, ибо подобному мне не будет уже никогда.

Изменено: Alexander Fluke, 13-08-2003 в 17:27

Alexander Fluke
Красиво написал. Решпект.