Камрад
|
//За старика Энди//
Грохот выстрелов сотрясал ущелье. Запах пороха щекотал мне ноздри. Фи, какой противный запах. Я шел за двумя истребителями гекко. Каждый раз, перешагивая через очередной трупик ящерицы, сердце мое сжималось стальными тисками, по спине стекала струйка холодного и липкого пота. Мне казалось, что ящерица может резко очнуться от этого мертвого сна и вонзить мне в ногу свои мелкие, но острые как бритва зубы. Даже мертвые они пугали меня. Казалось, что они внимательно смотрят своими остекленевшими глазами на меня: «Мы, припомним тебе это, старик!». Я старался не отставать за стрелками, я боялся потерять их из виду. Мне до жути не хотелось оставаться один на один с трупами ящуров. Вдруг они все встанут, побегут на меня, оставляя за собой кровавый след. Я мысленно представлял эту картину. О, нет, я никогда не смогу не то чтобы содрать с них шкурку, даже остаться с ними один на один.
Прогремели еще три выстрела. Один за другим. И наступила тишина. Такая пронзительная тишина, что мне показалось, я смогу услышать, как со змеевика моего аппарата капает самогон. Кап-кап. О, сладостный звук. Кап-кап. Это падают мои монетки в мой карман. Дзынь-Дзынь. Тишина. Только какой-то тихий шорох за спиной. Я оглядываюсь. В луже собственной крови лежал гекко, его нога скребла по песку. Методично. Размеренно. Мертвый гекко. Только нога не хотела понять, что хозяин уже мертв. Она продолжала куда-то идти, не понимая, что идти больше некуда.
Да, черт с ними с ящерицами – вот ведь мой сарайчик. Бегом туда. Как там мой аппарат. Как там виски, бутылки.
Я вбежал, один из стрелков сидел на полу. Он задрал штанину, на ноге было несколько глубоких, кровоточащих ран, которые он обильно поливал виски.
-Ой, ты же ранен. Счас, счас, милок, потерпи, сынок, счас, - я заметался по сараю в поисках тряпки.
|