Ход 9. "Алиса, это Пудинг. Пудинг, это Алиса"

[z_diver]

На первый взгляд «Стойкий» выглядел, как военный корабль. На второй взгляд подобное чувство лишь усиливалось. И в самом деле, корабль подходил больше для роли пиратского судна, нежели для торгового транспортника, за который себя выдавал. Вдоль борта щерились тяжелые баллисты, на корме, отсвечивая лежащими рядом ядрами, стояли миниатюрные катапульты... Ношение командой оружия, похоже, не только не воспрещалось, но скорее приветствовалось. На поясе каждого моряка мелькали либо длинные стилеты, либо короткие мечи.
Хотя до отплытия корабля оставалось не более двух часов, его погрузка была в самом разгаре. Тут и там мелькали уголовного вида матросы, перетаскивающие на своих горбах разного рода сумки, мешки и коробки. Кипящая кругом работа, сопровождаемая солеными морскими шутками и отборной руганью, создавала видимость разоренного муравейника.
И в центре всего этого хаоса стояли двое, внимательно наблюдавших за происходящим. Один из них выглядел очень похожим на эльфа, так же худ, так же высок. Такие же заостренные уши. Но на этом похожесть заканчивалась. Уши были не так сильно заострены, кажущаяся на первый взгляд худоба, с лихвой компенсировалась атлетическим сложением, а кожа больше походила на выцветший на солнце пергамент. Редкие волосы «эльфа» были собраны в хвостик. За спиной – тонкий изогнутый меч, наподобие того с которым недавно носилась Коирнхфинд.
Рядом с «эльфом» стоял эльф чистокровный. Причем, его однозначно можно было отнести к расе серых эльфов. В его взгляде было больше надменности, больше пренебрежения и упоения собственным положением. Но, странное дело... когда эльфийский аристократ смотрел на своего спутника, во взгляде этом появлялось безграничное уважение, которое можно видеть лишь во взгляде ученика на учителя. Волосы эльфа были черными, костюм дорогим, а длинный прямой клинок, покоился на поясе в серебряных ножнах.
Когда один из матросов обратился к странному эльфу (на самом деле это гизерай, о чем сразу догадались все присутствующие в партии Планары и прочие посвященные люди) с каким-то вопросом, тот медленно развернулся в его сторону и спокойным ровным голосом произнес не слишком громко, но так чтобы слышали все стоящие вокруг:
- Ты последний, кто обращается по этому поводу. Следующему, кто спросит меня об этом, я сломаю руку. А если кто-то и после этого задаст мне этот вопрос – я его убью. Нет, никакого перекура до тех пор, пока не закончите грузить.
Холодная сталь его глаз совершенно точно подтверждала: «Да. Этот убьет. Он может». Похоже, это уверенное непреклонное выражение его лица никогда не покидало его. С этим взглядом он ел, спал и убивал.