Критика ч.2

[Strelkin]

Посмотрел, что на Президента отзывы оставляют, и решил тоже выложить кусман своего произведения. Но тока чтоб никто не орал - что де-типа тема избита!
Да, избита, но я-то её в другую плоскость повёл! Короче:
Представьте себе ситуацию, когда ты видишь девушку и при этом ты очень хочешь сказать ей что-нибудь хорошее, но не находишь слов: а лепечешь слово «привет» и убегаешь. Девушка, конечно, удивлённо смотрит тебе вслед, а ты, красный как рак, пытаешься куда-нибудь свалить – желательно под землю. Но, так как под землёй все места заняты почвой, ты сваливаешь в другой конец аудитории и затихаешь как мышь, пока пытливый взор понравившейся тебе девушки ищет странного парня. В то же время ты просто светишься от удовольствия – как же, ведь ты ЕЁ увидел сегодня! Заряд бодрости на весь день обеспечен.
Но бывают и другие, не столь благоприятные для тебя последствия – если рядом с ней есть парень (её парень!), то ты тихо - мирно отваливаешь в сторонку: ещё бы, такой бугай! А если парня нет, то это значит, что девушка в поиске (да не тебя дурак!) нормальной пары для себя. Так что ты оказываешься в ещё больших дураках, чем в случаях один и два…
ГЛАВА 1


Как проснулся я не помню… да не помню и всё тут! А ведь должен, кажется. А, собственно, кто я такой. Ничего не помню. Ну ладно – не до этого.
Вдалеке раздались выстрелы. Сначала одиночные, а потом очередями – как будто трое…нет, четверо зажимают двоих, а те, в свою очередь, старательно отстреливаются и пытаются уйти… да, на северо-восток.
Так, вопросы о том кто, где, когда, отбрасываю в сторону как неуместные в данной ситуации. Обороняющиеся были уже от меня в ста метрах и медленно, но верно шли в мою сторону – к лесу, который неожиданно для меня оказался сзади. Вот оно, счастье!
Я, не поднимаясь над травой, в которой лежал, пополз в сторону спасительного леса, стараясь не задеть ни одной травинки (именно так Семёныч показывал… блин, какой на фиг Семёныч! Не знаю таких). Не успел проползти и пяти метров, как двое отступающих решили рискнуть своей шкурой и, вот придурки! рванули вперёд бегом. Естественно, первая же очередь (маленькими лупят, сволочи, для верности!) скосила одного из отступающих. Я понял это по предсмертному хрипу. Если честно, то это меня не касается, и я решил унести ноги, пока целы, из этого ужасного места. Хотя очень хотелось вернуться за автоматом, я решил не рисковать своим везением, не стал. Потек ужом сквозь травку и наткнулся на ноги другого отступающего, будем называть их контрабандистами, который обильно поливал противников, судя по их речи – военных, свинцом. Пока этот псих меня не заметил, плавненько обрулил и потёк в прежнем направлении. Псих-контрабандист меня даже не заметил – так он был занят своим греховным делом. Завалил он уже двоих – отвечали всего два автомата (только теперь понял – новейший «Вепрь»!) и то не всерьёз, а так, для проформы. Когда я был от этой баталии уже метрах в двухстах, услышал характерный рёв «Барракуды» - в помощь воякам прибыла вертушка. Вот это скорость – ведь с момента начала перестрелки прошло всего три минуты! Я решил, что благополучно свалил, помня, конечно, что вояки ох как не любят, когда валят их братьев по оружию – жди десанта, и решил, что у меня есть пара минут осмотреться. Только я поднял свою буйную головушку, как в затылок упёрся ствол автомата:
- Ты не хочешь встать дружок? А то ужом ползать не так уж приятно.
***
- Ладно-ладно, встаю. Медленно. Без нервов пожайлуста. Ствол-то от затылка убери, друг?
- Какой я тебе друг, сталкер?
И тут я понял, что произошла просто-таки чудовищная ошибка. Меня приняли за какого-то там Сталкера. Видимо так здесь называют контрабандистов…
- Повернись гад ползучий! – сказано это было с такой злостью, что я просто не решился вставить свои излюбленные пять копеек (или всё-таки рублей? Деноминация прошла 15 лет назад) – валишь хороших людей, а потом ужом? Я же видел, что твой придурошный дружок с автоматом просто отвлекал нас, пока ты, тварь ты этакая, убил двух моих друзей?!
Тут я подумал, что вообще попал в кошмарный сон. Так всё это нереально выглядело – бородатый спецназовец передо мной, перестрелка, сталкеры какие-то…
Данный дядька с автоматом осматривался в поисках… чего? Я это быстро уяснил.
- Так выродок, встаёшь во-о-о-н к тому дереву и держишь ротик на замке, а ручки на макушке! Всё ясно?
Да чего уж тут непонятного? Я послушно сцепил руки за головой и пошёл к во-о-о-н тому дереву, на поверку оказавшемуся клёном, наивно полагая, что так, как я ни при чём, меня выпустят.
Бородатый связался по рации с Диспетчером и вскоре по мою душу прибыло высокое начальство. Ну, если можно заспанного, небритого майора, к тому же с жутким выхлопом, назвать начальством, к тому же высоким. Но, видя, как сверкавшие в мою сторону взгляды подоспевших бойцов, старательно смотрят в какую-то даль, я понял, что майор командир этих бравых десантников, которые умудрились потерять двоих при открытом для прострела противнике. Вывод один – либо такая славная здесь десантура, либо данных… как их… ах да, сталкеров, приказано брать живыми.
Майор, на моё счастье, был в хорошем настроении – успел, гад, опохмелиться с бортинженером по пути сюда. Так что ожидаемого мной со страхом приказа к стенке (какой стенке? К клёну!), все-таки не прозвучало. И, слава Богу, так как я уже всерьёз хотел помолиться, даже причаститься, чего не делал ещё ни разу в жизни. Вот такой вот я не верующий. Даже можно сказать – атеист.
Майор подошел ко мне вплотную, заставив меня, непьющего курящего, зажмуриться.
- Не нравится, скотина? – спросил он миролюбиво. И так же миролюбиво добавил – Висконтин, он твой. Отработай по полной.
И Висконтин отработал: приговаривая, чтоб я сердился на него, ведь от природы-то он добрый, но приказ есть приказ… Посмотрев в его ухмыляющуюся физиономию отёкшим правым глазом, левый к тому моменту то ли вытек, то ли не показывал, я так, тоже без злости, миролюбиво сказал:
- Я тебя закопаю. Живьём, – после чего его лицо на миг перекосилось в страхе, но сразу превратилось в улыбку, справедливости ради стоит отметить, что улыбка получилась вымученная.
- Шутить изволите? Может провести курс физиотерапии повторно? – и он заржал густым басом над своей не очень удачной шуткой.
- Курсы подождут – раздался властный голос над его плечом. Конечно же, это появился майор – пташка готова петь?
- Вдруг откуда ни возьмись, появился… - договорить мне не дал кованый ботинок Висконтина.
- Молчать когда спрашивают! – грозно проорал мне в ухо и нос майор, - живо говори, сколько хабара за сегодня набрали? Чего-то сегодня не то, всей толпой в Зону попёрли – обратился он в неизвестность. - Расперло их что ли? Все прорвались…
Смысла последних фраз я не понял. Я потерял нить разговора на слове хабар. Странный здесь выговор – похож на русский, но слова звучат по-другому. Грубее. И резче – русский язык сам по себе плавный и поэтичный, а тут он короткий и резкий. Или у военных так всегда?
Я опять отвлекся. Пока я выплёвывал свой левый передний зуб, майор успел отослать этого придурка подальше от многострадального пленника, то есть меня.
- Ничего страшного, зубы новые вырастут – кажется, это он сказал серьёзно – ну так что, петь будем? Висконтин парень добрый, но пытать людей любит. Да знаю, что это нехорошо, особенно для тех, кого пытают. Но ведь надо было его куда-нибудь пристроить? А тут он на своём месте – стреляет удачно, сталкеров колет, как орехи…
Ну?
- А кто такие Сталкеры? – спросил я, и, видя, что он пытается крикнуть Висконтина, торопливо добавил – Я не помню ничего! Вообще! Не зови своего палача, мне зубы жалко…
- Трупам зубы не нужны – философски пробубнил майор, чем повёрг меня в нешуточный страх – Висконтин! Иди сюда олень без рогов! Отведёшь этого беспамятного придурка в вертолёт - доставишь на десятый блокпост. Ясно?
- Так точно, товарищ майор!
- Вали…

[Strelkin]

***


На десятом блокпосту нас встретили радушно – по крайней мере, по почкам не били. Меня отвели в местный КПЗ и оставили там, чему я был несказанно рад – теперь от Висконтина меня отделяла тяжелая железная дверь. Я обошёл по периметру всю комнату, в которой не было даже электричества, и не обнаружил ничего. Когда я говорю ничего, это значит ничего – там не было даже параши. Вывод один – либо солдат тут отродясь не было, либо начальство блокпоста решило не тратить бешеные деньги на ведро, и предоставило зэкам свободу выбора места справления нужды. Мне кажется, что идеальным местом, по их мнению, являлся карман. А я очень не хотел отягощать свои карманы лишним грузом, хоть бы он и вытек оттуда в срочном порядке. Усевшись задницей на холодные бетонные плиты с шершавой поверхностью, я стал ждать. Наконец, мои ожидания оправдались – примерно через два часа дверь неохотно открылась и впустила маленького тщедушненького человечка лет пятидесяти. Человечек занес в камеру раскладной стулик, и, ничуть меня не боясь, принялся меня разглядывать. Я, конечно, оскорбился – я ведь мужчина в самом расцвете сил, с развитой мускулатурой и не тупым выражением лица, поэтому спросил сразу, как только он, удовлетворённо кивнув, развалился на стульчике:
- А если укушу?
- Ну что вы уважаемый? Какой из вас вампир? Настоящие вампиры обитают в Зоне – при этих словах он многозначительно покосился на меня – Я Виктор Михайлович Завадский, учёный-технолог, рассматриваю причину появления Зоны, – посчитав своё представление оконченным, он кивком предложил мне сделать то же самое. Загадочно улыбнувшись, я ответил:
- А я не знаю, – чем поверг его в оторопь.
- Как это? Вы не знаете, кто вы?
- Ни малейшего понятия, – ответил я, смотря прямо ему в глаза. Трюк удался, он отвёл взгляд, всего на секунду, но отвел. Я не видел ни одного человека, который после такого моего взгляда осмеливался смотреть мне в глаза ещё, по крайней мере, пять минут. А этот учёный не только смотрел мне в глаза, он прямо-таки меня буравил!
- Да как же так, милейший? – человечек, простите, Завадский, заметался по камере, - вы оказались в строго охраняемом месте, и не помните, как туда попали? – тут его глаза холодно блеснули, и я понял, что Завадский не так прост, каким хочет казаться.
- Да, вот такова природа человека… - произнёс я мечтательно.
- А я вот вам не верю – почти, что прорычал Доцент (мне понравилось это слово – уж очень точно Завадский походил на среднестатического доцента, те же повадки, разговор, и другие мелкие детали. Я поразился чистоте его игры – а что это была игра, я не сомневался.) прямо в моё правое многострадальное ухо, помнящее сиплый голос майора, - а не сходить ли нам с вами в Зону?
При этих словах он покосился на меня – незаметно. По крайней мере, я этот взгляд даже не почувствовал. Так смотрит хищник на свою жертву – скося глаза, чтобы жертва не заметила пристального взгляда охотника. Мне не нравится чувствовать себя жертвой, поэтому я решил поиграть в его игру – я в открытую посмотрел на него, и, прокачав, презрительно хмыкнул. Он понял, что я тоже не такой дурак, каким кажусь на первый взгляд, и, натянуто улыбнувшись, сел обратно на свой стульчик.
- Только не дёргайтесь пожайлуста – обронил он не слишком ласково, не понравился ему мой взгляд, точно – я, конечно, сам с вами справлюсь, но на всякий случай за дверкой стоят двое спецназовцев из той самой команды, которая вас поймала. Уверяю вас, такая преграда, как дверь, для гневных вояк ничего не значит.
- Да знаю я. Готов с вами сотрудничать во всём – я-то не виновен.
- Вы грубо ошибаетесь, мой друг. На вас уже висит статья за попадание на закрытую государственную территорию.
Только потом я узнал, что Зона закрытой государственной территорией не является – она вообще ничьей территорией не является… Завадский объяснил мне всё – от того, когда она появилась и при каких условиях, до того, сколько человек в ней погибло – судя по цифрам Доцента, погибло не менее двух третей первопроходцев, как их тут называли – сталкеров. Меня тоже сначала приняли за сталкера, но, Слава Богу, автомата и вообще какого-либо оружия, кроме ножа у меня не было, поняли свою ошибку и стали более гостеприимны – меня перевели в камеру с нужником. Все пули, выковырянные из солдат, были из автомата психа, так что от меня почти отстали – ни один сталкер не пойдёт в Зону без оружия. Доцент не смог объяснить только одного – как образовалась Зона, я так понял, что этого объяснить не мог вообще никто.
Естественно, никакого проку поначалу в этих сведениях я не заметил. Я, конечно, грубо ошибался – как можно узнать, где я? А возможно и кто я? Только путём кропотливого сбора информации о данном мире, которого я не знаю. Вот именно, не знаю! Я не помню, кто я, но точно помню, в моём мире никакой Зоны не существует! Я даже не стал прислушиваться к своему мнению – просто знал, что так оно и есть на самом деле. Пока я размышлял, я пропустил так много нужной мне информации, что даже слегка покраснел от негодования на самого себя. Завадский моё покраснение принял на свой счёт, поэтому продолжил с удвоенной силой:
- Ну, так вы всё-таки понимаете, что Зона образовалась не зря? Она нужна человечеству…
Я уже привык к долгим и нудным лекциям, благо в этом году окончил институт, но даже я сразу заметил вмиг приобретшее вдохновлённое лицо доцента – и понял, что если я его не заткну слишком умным вопросом, мне не жить.
- Так как образовалась Зона? От какой такой катаклизьмы? – спросил я с самым невинным видом. Он клюнул! Аминь! В этот момент мне стало действительно интересно, как он выкрутится – отказать нельзя, так как он сам себя скомпрометировал, сказав, что учёные близки к разгадке; с другой же стороны открывать потенциальному шпиёну государственные тайны ему, наверное, нельзя.
Он выкрутился. Просто ничего не ответив, но посмотрев на меня совершенно спокойным взглядом. Проговорил тихо:
- Спасибо. Замучался этот монолог учить. Большой больно гад. И не вызубришь ведь эти термины с первого раза, вот, что плохо! – это ещё хуже. Завадский открыл прямым тестом свою принадлежность к службам безопасности. Что, как известно, ничего хорошего посвящённому не обещает – либо работай на нас, либо путь на кладбище грузом «200». Я, как умный человек, мигом, не смущаясь, выбрал вариант с сохранением как можно большего количества меня.
- Ну и что мне нужно сделать – угрюмо отозвался я.
- А ничего – с неожиданным равнодушием отозвался Доцент, – просто будьте, гражданин Занятко Михаил Петрович, поаккуратнее в прогулках по лесу.
***


Вот так я и стал гражданином Украины. А заодно – шпиёном ненавистных мне сил безопасности. Ну, ненавистных – это сильно сказано. Я вообще-то человек неплохой, и перед законом пока что был чист,… по крайней мере, я на это надеюсь. Так вот, как всякий уважающий себя житель-обыватель бывшего СССР, я не то, что не люблю, просто слегка недолюбливаю всякие гэбэшные конторы. Да, я знаю, что Россия и другие бывшие союзные республики, приобретя себе, кусочки КГБ, не смогли на них построить нормальные службы. Но ведь то в моём мире! А что произошло в этом я не знаю – а может здесь СССР так и не развалился, а стал коммунистически-капиталистическим государством (чем чёрт не шутит, может и такое быть в этом бешеном мире)?
Хотя, признаться честно, всё моё шпиёнство ограничилось последними словами Доцента – будь внимателен сынок! В этом мире много неожиданностей приносят не на блюдечке с цветной каёмочкой, а на пыльном мешке, которым тебя огрели из-за угла! А вообще, прощальная речь заняла пятнадцать минут и закончилась торжественной выдачей мне ключей от новенькой иномарки из Германии (когда об этом узнали те два бугая, сторожащих за дверью, они решили провести с Доцентом некоторое время наедине. Интересно зачем?) и не менее крутых ключей от моей трёхкомнатной квартиры.
Квартира оказалась просто супер – обставленная по полной программе: с плазменным телевизором в зале, и с горячей водой в ванной-джакузи. Последнее мне очень понравилось – от меня воняло всеми прелестями тюремной жизни. Хоть в камере я был не так уж и много, запах мне не нравился совершенно. Уже расслабившись в ванной, я задумался – зачем Службе человек без памяти? Тем более совершивший преступление? Вывод мне совершенно не нравился – меня хотели использовать втёмную, а потом, удостоверившись, что меня никто не ищет, убить. Может быть, и не убить даже, а бросить пожизненно гнить в тюрьму. Я понял одно – надо валить, чем быстрее, тем лучше. Возникает другой вопрос – куда податься? Местная Служба меня точно найдет везде в этой стране – выход, опять же один – выходить на сталкеров или местных контрабандистов. А так, по крайней мере, с одним сталкером я успел познакомиться, заочно, то значит надо либо с этим придурком разговаривать, либо со Службой, которой, наверное, не понравится моя просьба – как же, как же, и куда вас спасти?
Но, с другой стороны, общение со сталкером тоже проблемно – кто же добропорядочного (да, я такой!) гражданина Занятко Михаила Петровича пустит на территорию военной базы? Ответ только один.
- Мне нужно с ним поговорить. Может он меня знает, – вот уже второй час я доказывал Доценту, что меня надо пустить к пленнику.
- Мысль, конечно интересная… Но кто знает – может вы с ним в сговоре? Давайте я вам дам для сопровождения лучшего спецназовца? Спасёт, если что… - ясно, что Доцент не хотел пускать меня одного. Ну, и хрен с ним! Пройду другим путём! Каким? Даже не спрашивайте, сам ещё не придумал. Хотя, захочешь жить – придумаешь.
Придумывание плана я оставил на вечер. Хотя придумать мне его не дали – только я засел на кухне с сигаретой, как в дверь позвонили. На пороге стоял человек в шортах – лето ведь на дворе.
- Вас ждет работа – прошу пройти со мной.

[Strelkin]

***


- Это куда мы идем, собственно? – с ленцой спросил я, внутренне напрягшись.
- А я сам ещё не знаю. Сказали в машине подождать – сказал он как бы нехотя.
После того, как мы с этим милым молодым человеком, не сказавшим больше ни одного слова, проварились в машине около часа, подъехал Доцент в сопровождении (о, чудо!) совершенно трезвого майора, который меня, собственно, и поймал. Майору, видно, было не по душе ходить в сопровождении агента Службы в трезвом виде. Хотя, впрочем, я думаю, что ему нехорошо вообще ходить в трезвом виде. Тяжко, блин… Майор встал сзади меня, а Доцент (прилепилась кличка! Теперь все мои знакомые вояки его так за глаза называют! И то, что он об этом знает – хорошо. Как учил Петрович – если есть время, постарайтесь вывести сначала противника из строя с помощью психологии – давите на него, придумайте ему обидную кличку… Какой Петрович? По-моему ко мне постепенно возвращается память – к добру ли?) прямо передо мной.
- Вы нужны нам в Зоне. Разведка сообщает, что там начинается нечто странное, не свойственное, что ли… в общем Сталкеры туда уходят, но ни один до сих пор не вернулся! Сталкеров не жалко – это их работа, незаконная, но работа, а вот их семьи уже воют во всю глотку. Курс выживания в условиях Зоны проведёт для вас майор Сечный – при этих словах майор щёлкнул каблуками, и больно ткнул меня сзади автоматом. Я понял, что курс обучения лёгким в плане общения не будет – майор так и не простил мне позор своих людей.
***

Курс Молодого Бойца оказался не таким сложным, как я ожидал: он включал в себя простейший набор тренировочных комплексов разведчика, троеборье – кросс на три километра, плаванье в «заповедной» зоне Зоны, где водились какие-то ужасные по звукам существа, и, наконец, спарринг с мастером по рукопашному бою. Всё, кроме «бассейна» я проделал шутя, но, справедливости ради надо сказать, что и его я преодолел с лёгкостью (и откуда у меня такие силы?), только было немного боязно за своё незащищённое ничем место пониже спины. Но в спарринге я показал такой класс, какого сам от себя не ожидал – я просто не успел ничего понять, когда моё натренированное тело швырнуло бойца в дальний конец ринга в ответ на угрозу нападения. Я и испугаться-то толком не успел, как противник оказался на земле.
Потом были две недели купания в грязевых «ваннах», чтобы я в случае опасности не брезговал в них нырнуть – и правильно, в общем-то, но как-то противно. По завершении курса терапии грязью, меня направили на полигон – обучаться стрелковому делу. Оказывается, я его знал – в общем даже неплохо, по меркам спецслужбы, конечно. В армии меня бы, наверное, расстреляли за такое количество попаданий – от зависти, ну а потом предложили бы стать снайпером.
Ну а самое главное в учебке были лекции – о строении Зоны, её природе, крайне опасной, таких же опасных обитателей. По мнению экспертов, Зона была сформирована на месте ядерного могильника возле разрушенной Чернобыльской АЭС. Сформировывалась она на протяжении пятнадцати лет, в течение которых там вообще не появлялись люди. В результате двойного облучения – со станции и со стороны могильника – все животные мутировали просто в рекордные сроки, в рекордные же сроки они и погибали. Все живые организмы, включая и растения, могли прожить в Зоне только за счёт чужого гемоглобина, или просто железа. Почему так оказалось, не могут объяснить даже учёные – выговаривают тонну пустых латинских слов и ни единого слова объяснения этой белиберды. Ну, мне их слова и ни к чему, выкидываю из памяти. В результате этого странного мутирования, все организмы Зоны не живут дольше месяца, но за это время они успевают вымахать до таких размеров, что просто дух захватывает, а потом этот же дух тихо уползает в пятки, при малейшем представлении встречи с этими «лапочками», как выразился Доцент. Мне показали кучу разных картинок, но запомнил я себе только несколько – Вампита, похожего на кота (в общем–то это он и был), только ростом с «КАМАЗ» - эта зверюга разрывала внедорожник армейцев на мелкие куски, чтобы утолить свой голод, не забывая, конечно и про людей в нем: кушать мясо оно тоже любило. Вторым красавцем был заяц, да, обыкновенный заяц, ростом с небольшого пекинеса, только с отличительной чертой – у него за простыми зубами во втором ряду следовали узкоспециализированные – для поедания всего, что бы содержало железо, включая конечно и людей. Способ зайца в этом деле весьма оригинальный – он «съедает» свои передние зубы задними, а потом уже нападает на всё, что движется. После столь аппетитного процесса, обыкновенные заячьи зубы для поедания травки вырастают в течение часа. Меня обеспокоило их поведение – они стараются всегда держаться стаями, когда заяц вне стаи, он просто ест себе мирно травку и не реагирует ни на какие внешние раздражители. Живут они тоже дольше стандартного для всех видов Зоны месяца, в Зоне около полугода – вне Зоны пять лет. По-моему это яркий пример коллективного разума.
Особенно меня испугали мутанты-люди. Мало того, что эти твари умеют ходить и мычать нечто нечленораздельное, они, похоже, не утратили способность думать. Это-то и пугало – мутанты могут собраться в огромную кучу и пойти на охоту – причём им абсолютно без разницы, на кого охотиться: на людей, животных, или – что особенно мерзко – на насекомых. А то и вообще просто пойдут собирать металлолом. Делёж добычи идёт по коммустистическому принципу: кто больше добыл, тот больше и съест. За дележом следит вожак толпы, выбираемый по неизвестному науке принципу на время каждого сбора мутантов. Про их физиологию и говорить страшно – всем известно, какие зубы нужны для поедания металла – они маленькие и их очень много: несколько тысяч! Лицо неприятного земельного оттенка, ярко выраженные глаза, преимущественно тигриного цвета, хотя встречаются экземпляры с чёрными глазами. И их очень сложно отличить от нормального человека на расстоянии больше двадцати метров. Эти твари Зоны научились маскироваться под людей – носят одежду, общаются между собой жестами (как я потом узнал, их можно отличить по разговору – твари не умеют говорить – вообще!) и вроде как даже делают привычную работу. По крайней мере, я слышал, что у них все время чисто. Радует меня только одно – их очень мало – почти все жители успели эвакуироваться из района бедствия. Остались только старики и просто тупые люди, надеющиеся на авось. Все мутанты-люди живут с момента образования зоны. По всему выходит, что они тоже представляют собой ещё один этакий коллективный разум – среди представителей высшего звена эволюции. По утверждению Доцента, самый опасный противник в Зоне.
***

Как же так? Он умудрился влюбиться. Из-за этого дела в институте пошли хуже некуда. Стал пропускать пары, перестал чтобы-то ни было учить, а всё это из-за девушки. Он знал её очень давно, но влюбился только совсем недавно: как только понял, что она одна на свете такая. Её зовут Лена, и она на год младше его. Он даже почти забросил свои тренировки с друзьями. Друзья не обиделись – с каждым из них такое уже было. Она была по настоящему прекрасна – красные прямые волосы огненным водопадом спадали ей на плечи, огромные зелёные глаза, меняющие цвет в зависимости от освещения, смотрели всегда с легкой иронией, так, что ему всегда хотелось прочесть ей какой-нибудь стих про её красоту. Впрочем, он вполне резонно понимал, что для неё стихов ещё не придумали, а сам он в стихоплётстве успехов никогда не делал. Так что приходилось изворачиваться и говорить ей самые лучшие и любимые стихи про любовь – Лермонтов, Пушкин, Толстой, вот неполный список авторов, стихи которых он ей читал. Так он ещё никогда не любил – не мог прожить без неё ни одной минуты, если не слышал её голос больше пяти часов, сходил с ума от тоски и страха за неё. Она понимала его состояние, но не спешила отвечать ему полной взаимностью. Он уже и сам понимал, что потихоньку сходит с ума – «тихо шифером шурша, крыша едет не спеша» - так сказал один знакомый из института, увидев лихорадочный блеск его глаз…
- Артём, не горюй, наверстаешь! А она и в самом деле красива! – Сергей, душа их компании, мастер русбоя, попытался даже заговорить с ним на эту тему. – Слушай, из-за таких девушек начинаются войны. Смотри, чтобы у тебя не повторился случай Елены Прекрасной.
- Не боись, я твёрдо стою на ногах. – Стандартный ответ на такие предложения, в меру остроумный, в меру успокаивающий, – что у нас сегодня?
- Огневая.
- Не люблю я эту гадость, разве она нам понадобится?
- А как же! – воскликнул Антон, их третий друг и товарищ – как же ты хочешь воевать, не умея держать в руках оружие?
Три друга выросли вместе. Вместе они и окончили школу, но потом их пути разошлись – Сергей выбрал себе карьеру военного, Антон – математика, благо, что у него был огромный талант связывать несочетаемые числа, а Артём пошел в юридический институт, чтобы знать, где и, главное, когда, можно применять силу по нашему дикому и дремучему законодательству.
- А я не хочу воевать – ответил Артём.
- По моим последним выкладкам наша страна провалится в очередной дефолт не позже пяти лет. До этого времени надо успеть заработать на жизнь, собрать манатки, и укатить к чертовой матери отсюда.
- Дельная мысль – поддержал Антона Сергей, - воевать придется: если не успеем вовремя свалить, придется прорываться с боем. Не хочется, но надо. Россия развалится на пять равных частей в европейской территории и почти вся Сибирь отойдет перенаселенному Китаю. Не думаю, что в таких условиях русские продержатся достаточно долго.
- Уговорили. Начнём. Что по плану первое? Но в ваши сказки про дефолты я не верю – вот выложите все достаточно разжевано, тогда я, может быть, и поверю – люблю я эту страну! Вы просто хотите заставить меня отвлечься от Лены и научить, наконец, стрелять. Сегодня что, теория или практика?
- Теория – ответил Сергей. Артём не увидел, как переглянулись его друзья.
***

[Strelkin]

Пока не буду больше выкладывать... подумайте и решайте. Хотя точно скажу - потом пошел Постапокалипсис...

[dentonjc]

Вы знаете, у вас лучше, чем у Президента получается, текст более зрелый что ли Еще бы над лексиконом и стилем изложения поработать, убрать все эти площадные словечки и оборотики, было бы совсем здорово.
Я даже уверен, что это ваше творение впоследствии можно будет издать. Издают же такой кал как Зорича!
Вы пишите, пишите! Толстыми не рождаются, тут надо руку набить.

[Вечерний Штопор]

Над языком поработать, а то шершавенько, корявенько и неровненько. Но не паталогически. Читать можно...
И еще я вижу, что сам автор представляет себе события весьма живо, и ошибочно приписывает такую же ясность читателю, пренебрегая из-за этого связностью и внутренней логичностью текста. Тщательнее надо...
Вон, возьми хоть самое начало. Откуда герой узнал расположение сторон света ("уходят на северо-восток"), лёжа с амнезией в совершенно незнакомом месте? Далее там же "лес, неожиданно для меня, оказался сзади"... А почему "неожиданно"? Человек же не знает вообще, где находится. Он вообще ничего ожидать не мог. Или наоборот, ожидать мог всего.
Ну, и так далее.

[Президент США]

Нда... у тебя определенно лучше чем у меня, ну ничо я еще всех уделаю

[dentonjc]

Работайте над языком, ребята!
Ну что это за херня: "Из-за этого дела в институте пошли хуже некуда. Стал пропускать пары..." Какие нафиг ПАРЫ? Есть хорошее русское слово "занятия". И еще сто и триста лет оно таким будет. А парами через двадцать лет еще неизвестно что станут называть -- так классика не пишется
Хорошо, когда эффемизмами пересыпана речь *героя*, но когда *автор* задушевно обращается к читателю на арго - это никуда не годится. Читатель может запросто не захотеть с таким автором общаться.

[Strelkin]

dentonjc спасибо. Исправлю.
Президент США кто кого?..
Да, и ещё, dentonjc разве у меня кал? как у зорича?

[dentonjc]

Strelkin
Нет, не кал. У Зоричей - кал. И раз уж они нашли издателей, то ты найдешь и подавно.
p.s. К слову о грамотности, слово "эвфемизм" не пишется через два "ф"

[Вечерний Штопор]

Strelkin, практический совет. Ты не кидайся исправлять сразу, толку не будет. Просто пометь основное, и не трогай. Пиши дальше, учитывая замечания - и по идее, если ты все понял правильно, текст начнет "выравниваться". Ну, и слушай критику по ходу дела. Если ее будет все меньше - значит, всё гуд. А когда критиковать станут за сюжет, а не за язык вернись к началу - и все ляпы увидишь сам, с позиций набранного опыта. И исправишь легко. А еще вероятнее - перепишешь кусок...

[GREEphon]

Здорово. Только вот как оно (произведение)называется?

[Strelkin]

GREEphon А я не знаю. Предлагаю конкурс на лучшее название. И сюжет. Ведь это только начало...

[Strelkin]

dentonjc "эвфемизм".
А где энто слово у меня в рассказе????????

[dentonjc]

Это у меня

[Strelkin]

dentonjc тогда зачем мне знать, скока в нем букв Ф?

[dentonjc]

Чтобы не повторять чужих ошибок - отличный дидактический пример!

[Strelkin]

dentonjc понял, принял к сведению...
кстати, у меня есчо куча этого романа! Выкладывать?