|
Зереша Согласна про Пастернака. Тем более мне кажется (как и многим моим знакомым), что Бродский все-таки стиличтически многое перенял у него...и у Мандельштама (но, конечно, эти нюансы не для открытого урока литературы в 5 классе).
А вот один мой друг (профессиональный "физик и лирик") переводил Рильке и наткнулся у него на такой рождественский опус:
* * *
Noch erging sie's leicht im Anbeginne,
doch im Steigen manchmal ward sie schon
ihres wunderbares Leibes inne, -
und dann stand sie, atmend, auf den hohn
Judenbergen. Aber nicht das Land,
ihre Fuelle war um sie gebreitet;
gehend fuehlte sie: man ueberschreitet
nie die Grosse, die sie jetzt empfand.
Und es drangte sie, die Hand zu legen
auf den andern Leib, der weiter war.
Und die Frauen schwankten sich entgegen
und beruehrten sich Gewand und Haar.
Jede, voll von ihrem Heiligtume,
schuetzte sich mit der Gevatterin.
Ach der Heiland in ihr war noch Blueme,
doch den Taeufer in dem Schooss der Muehme
riss die Freude schon zum Huepfen hin.
* * *
Было ей легко идти сначала
по дороге ровной, по земле.
Но поднявшись вверх, она устала
и остановилась на скале
Иудейских гор. Но не равнина -
радость разлилась вокруг неё.
Дева сердцем чувствовала Сына -
счастье и величие своё.
И хотелось ей рукой своею
поласкать того, кто в ней пророс.
И склонялись жёны перед нею,
и касались платья и волос.
Каждая, входя в её обитель,
получала святости дары.
Ах, ростком ещё был в ней Спаситель,
но толкался радостно Креститель
у её двоюродной сестры.
|